Иван Василевич - Подвиг живет вечно (сборник)

И если на краткой стоянке в Константинополе Макошину показалось, будто самое трудное позади, то теперь враждебная настороженность ночи вновь наводила его на тревожные размышления. На рейде горели сигнальные огни военных кораблей, любой из них мог прижать «Решид-пашу» к берегу, остановить.

Но для него и для его товарищей обратной дороги нет. При любых обстоятельствах «Решид-паша» должен пробраться в Черное море. Если даже придется открыть огонь по патрулю. В случае преследования военными кораблями тоже придется отбиваться. Капитан парохода, по-видимому, понимал ситуацию. Он был из турецких патриотов, сторонников Кемаля, и быстро уяснил смысл происходящего. Да и то, что белогвардейцы убираются вон из Турции, вызывало радость в его душе. При нем всегда находились два или три полицейских — якобы для надзора, но полицейские тоже ненавидели оккупантов, их марионетку султана и готовы были всячески содействовать смертельно опасному предприятию Макошина и его товарищей. Так была настроена и вся команда парохода, успевшая не раз побывать в Новороссийске и Одессе. Турция вела торговлю с РСФСР, в Константинополе даже имелось неофициальное советское торговое представительство. Англичане смотрели на такое положение вещей сквозь пальцы: ведь они тоже установили торговые отношения с Советами, а если говорить откровенно, то через Турцию торговали опять же англичане и итальянцы. Ну а с Врангелем тут мало кто считался.

Капитан старался держаться азиатского берега. В случае чего, репатриантов можно высадить на сушу, и они соединятся с армией Кемаль-паши или найдут укрытие в поселениях, горах и лесах. Он все учел, этот капитан. Абдул-бей, человек неразговорчивый и суровый. Но для оккупационных властей он был просто капитаном, далеким от политики, так как его дело даже не фрахт, а выполнение рейса. Хозяева лучше знают, каких пассажиров и какой груз он должен перевозить. За разъяснением обращайтесь к фрахтовщикам, которые на грани разорения…

Когда Макошин спросил, когда они будут в Одессе, Абдул-бей без улыбки ответил:

— Это займет столько времени, сколько вы найдете нужным.

Макошину казалось, что часы испортились, остановились — стрелки не двигались. Он даже встряхивал часы, прикладывал к уху, стараясь уловить тиканье. Но, похоже, остановилось само время. Застыло. Когда стали приближаться к некоему невидимому Бейкозу, «Решид-паша» выбрался на середину пролива. И с двух сторон его повсюду подстерегала опасность.

Глухая тишина стояла вокруг. Ни огонька. Лишь скопления звезд продолжают клубиться дымными облаками. Что там чернеет слева на холмах? Крепость Кавак. За ее мощными стенами спрятаны французские пушки. До выхода в открытое море считанные мили — уже виден бледно-голубой свет маяков. Макошин сжался в комок, сердце заныло: именно в Каваке находится французский патруль. Здесь производят и таможенный досмотр. После захода солнца проход в море заперт… До крепости осталось несколько кабельтовых. Со стороны форта грохнул сигнальный выстрел. Здесь не шутят. Абдул-бей знает, упрямиться бесполезно, и приказывает бросить якорь.

К пароходу подошел катер. Патруль в синих шинелях во главе с лейтенантом, таможенные чиновники поднялись на борт. Сухая французская речь. Официальный вид. На палубе показался капитан судна. Увидев множество русских солдат, лейтенант откозырял, безоговорочно дал добро на выход, увел с собой и таможенников и патруль. Какой может быть досмотр у целого армейского корпуса? Французский лейтенант не вправе задавать нелепые вопросы о пути следования: может, задуман очередной десант к Крымским берегам?.. На борту — укрытые брезентом пушки… И конечно же вышли ночью неспроста. Необходимая предосторожность.

Оказавшись в крепости, лейтенант всего лишь для порядка доложил обо всем по телефону своему начальству в Константинополь.

Вот тут-то и началось!

Французское командование оккупационных войск запросило штаб Врангеля. Тот пребывал в растерянности. Куда это подался Слащев? В Болгарию? В Югославию? Удрать задумал, отделиться, так сказать!.. Ничего удивительного. В прошлом году самый надежный генерал Кутепов и тот намеревался удрать на службу к принцу Александру, и это в самое трудное время…

Не мог же Врангель полагать, будто Слащев со всем своим корпусом снялся с Лемноса, проследовал на виду всего Константинополя через Босфор для того, чтобы отправиться в Совдепию?.. Абсурд!..