Георгий Миронов: Мы поднимались в атаку

Дальше там были строки о молодом полковнике — первом советском коменданте города, который приказывал побежденному врагу «открыть Бранденбургские ворота». Слушатели охотно и много аплодировали нам, кричали: «Ира, спой про синий платочек!», «Юра, давай про берлинского коменданта!..».

Операционная разместилась в учительской, а табличка: «Директор тов. Еголин А. И.» — все еще висела на дверях перевязочной. Афанасий Иванович командует на фронте батальоном, учителя тоже воюют.

В витринах жилого массива, называемое Смычка, где живет Ира, что-то вроде «Окон ТАСС»: местные художники и поэты воюют кистью и пером. В цокольном этаже пробиты щели для пулеметов, черные их провалы стерегут перекресток, у которого выстроились противотанковые ежи, сваренные из рельсов. На доме кумачовый плакат как клятва: «Мы защитим тебя, родной Ленинск!»

Шлагбаум на железнодорожном переезде опущен. Колонна останавливается. Звонкоголосый маневровый паровозишко, смешно прозванный «овечкой», трудолюбиво тянет верстовый эшелон, из дверей теплушек глядят бойцы в необмятых шинелях. На платформе задорно выставила стволы «максимов» зенитная счетверенка.

Далеко окрест видна окраина города со славным названием Рабочий городок. До революции Нахаловка утопала в грязи или задыхалась в пыли, тут бедовал в хибарках пролетарий. Мой отец стал в двадцать первом красным директором на заводе «Металлист». До горизонта размахнулся асфальтированный проспект, застроенный новыми домами. Вот белые корпуса дорожного техникума, вижу фанерный шит: объявлен набор студентов. Воюют студенты и абитуриенты, недобор будет, пока не победим.

Трогаемся. Разворачивается на конечной остановке синий троллейбус, и на нем тоже призыв: «Превратим Ленинск в неприступную крепость обороны».

Остро чувствую расставание с родным городом, в котором родился, учился, который теперь надо оборонять. Смотрю: Ира непривычно стихла, и все ребята и девочки неотрывно глядят на убегающие от нас все дальше большие и одноэтажные дома Рабочего городка в березах и акациях, которые еще не успели растерять листвы в эту теплую осень. Да, нам есть что защищать! Пусть наш двадцать четвертый год не взяли в армию — пока потрудимся на строительстве укреплений. Не ходить фашисту по нашим улицам, не пить ему воды из веселой синей Москвы-реки!

Вот уже из-за холмов, скрывших город, сиротливо выглядывает башенка радиостанции, похожая на шелом ратника. Скоро и она пропадает. В кузове молчание — каждый думает о своем.

…Новое утро начинается со сводки Советского информбюро. Дальше так и пойдет: если она не печальная, мы шумно радуемся. Если тяжелая — копаем с удвоенным ожесточением; «Вот, гитлеровские псы, наш ответ!»

А нормы большие, и пока их не выполняем. Рассчитаны эти кубы на привыкших к земляным работам бойцов; грунт каменистый, высокой трудности.

Да, крепка земля древних городищ и сторожевых курганов. Нас расставили так, чтобы парни и девушки чередовались: в смешанных бригадах работа спорилась. Мы, ребята, действуем кирками и ломами, девчата — штыковыми или совковыми лопатами выбирают грунт.

Выходим мы на работу на следующее же после приезда утро. С вечера в темноте уже устроились в колхозном клубе: набили соломой привезенные с собой матрацные и наволочные мешки; колхозники загодя соорудили нам во дворе навес для столовой, длинные столы и лавки вытесали, поставили коллективные умывальники, поодаль — деликатные домики с буквами М и Ж… А утром еще в темноте; «Па-дъе-о-ом! — совсем как в армии. Тут же просыпается громкоговоритель: раздается громкий бой курантов Кремля и вслед — сводка.

«От Советского информбюро, — торжественно читает громогласный Левитан. — Передаем вечернее сообщение. За… сентября…»

Сводка не радостная. Враг на восточном берегу Днепра. Ну, если нет до Ленинска крупных водных преград, мы соорудим такой рубеж, о который разобьются фашистские войска. Но неужели они пройдут эти полтысячи километров нашей земли, сотни городов и деревень, где живут миллионы людей?! Где же, наконец, мы застопорим нашествие? Невыносимо слушать, что «после упорных и ожесточенных боев наши войска оставили город…».

Но есть свидетельства растущей нашей силы. Получает отпор заклятый враг. Передали по радио: присвоены генеральские звания Еременко, Коневу, Рокоссовскому, Плиеву, Копцову, Доватору. Героями Социалистического Труда стали Зальцман и Котин. Этих людей еще мало знает страна, их слава была впереди… Верится: если боевые генералы заслужили свое в тяжких условиях отступления, то недалек час, когда поведут они свои дивизии, корпуса, армии, фронты в победные бои; а тыл — уральский, сибирский, волжский — даст необходимое вооружение для родной Красной Армии.