Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Наступление продолжалось. Конев маневрировал танковыми соединениями, и вскоре Силезский промышленный район оказался в полуокружении. Осталось закрыть одно направление, сдвинуть клещи плотнее и зажать стоящие перед авангардами десять–двенадцать дивизий противника, а потом добивать их в котле.

Но война многому научила. Конев помнил, чем закончилось для группы армий «Центр» формирование котлов с последующей их ликвидацией — пришли к Москве без танков и горючего, с огромными потерями в личном составе, оборванные, с растянутыми коммуникациями… Правее полным ходом наступали войска 1‑го Белорусского фронта. Жуков спешил. Изо всех сил. Выжимал из войск всё, что можно. Впереди была Германия, Берлин. Ещё не было полной определённости, кому, чьим войскам придётся брать «логово». Если завязнуть здесь, в этом лабиринте промышленных предприятий и городков, где каждое строение превращено в крепость для круговой обороны, то время будет упущено навсегда…

Да, уже началось соревнование двух тяжеловесов.

Конев ехал на КП генерала Рыбалко. Через несколько минут предстояло принять окончательное решение: то ли поворачивать бригады 3‑й гвардейской танковой армии и запирать ими коридор, то ли всё же вытолкнуть силезскую группировку из укрепрайона и добивать её испытанным методом — на марше.

С Павлом Семёновичем Рыбалко у Конева всегда были очень доверительные отношения, постепенно перераставшие в крепкую, здоровую дружбу. Командующий 3‑й гвардейской танковой уже ждал его. Развернули карту. Поговорили. Конев сказал о своём решении. Рыбалко поморщился: 3‑я гвардейская танковая только что выполнила сложнейший маневр — повернула на юг.

— Ничего, Павел Семёнович, — успокоил его Конев, — вам не привыкать. Ваша армия только что совершила блестящий поворот. Давайте сделаем ещё один доворот. Кстати, у вас целый корпус ещё не развёрнут, идёт во втором эшелоне. Давайте его сразу и введём на ратиборское направление, а два корпуса застопорим, тем более что связь по радио у вас со всеми корпусами отличная.

Рыбалко ещё раз взглянул на карту и сдержанно согласился:

— Да, это, пожалуй, возможно.

— Связь у вас хорошая, я не ошибаюсь? — снова уточнил Конев. — Со всеми есть связь?

— Да, связь есть со всеми, — подтвердил Рыбалко. — Радио работает безотказно.

— Так передайте тогда сейчас же приказ этим двум корпусам: «Стоп», — а корпусу второго эшелона: «Вперёд, на Ратибор».

КП Рыбалко находился на высотке. Видимость на запад отличная. Там, в стороне города Глейвиц, маневрировали наступающие танки. Хорошо просматривалась линия немецкой обороны. Левее видны порядки наступающей пехоты 21‑й армии генерала Гусева.

Гусеву предстояло нажимать и нажимать вперёд, чтобы противник понял серьёзность намерений наступающих войск и принял этот участок за основной.

На КП командарма‑21 Конев заехал по пути в 3‑ю гвардейскую танковую. Приказ генералу Гусеву уже был отдан: атаковать непрерывно и теснить противника в направлении коридора — на юго–запад.

И теперь Конев наблюдал результаты своего приказа. На некоторых участках пехота уже захватила переднюю линию, танки поддержки утюжили окопы и огневые точки немцев. Противник толпами отходил в тыл.

— Посмотрите, Павел Семенович, как ваш сосед выполняет приказ. — И Конев указал в поле.

Рыбалко ничего не ответил. Он стоял у машины и диктовал радисту приказ корпусам.

Конев любил эти мгновения — ландшафт развернувшейся битвы был грандиозным и совершенным в своих очертаниях и ожиданиях. Дальняя пальба. Запах гари. Суета штабных офицеров, передающих и принимающих донесения. Сейчас кто–нибудь из них подойдёт и доложит о первых результатах атаки.

— Товарищ маршал, из штаба двадцать первой сообщили: первая линия окопов противника занята, передовые батальоны вклинились во вторую… — Капитан, который читает донесение, молод и, должно быть, мечтает командовать одним из тех батальонов, которые сейчас так лихо атакуют предместья Глейвица.

— Вот что, капитан, — выслушав доклад, говорит он, — передайте генералу Гусеву: всех, отличившихся в этой атаке, представить к медалям «За отвагу», командиров батальонов, рот и взводов — к орденам.

Эх, как хочется этому капитану сейчас быть там! Конев это чувство пережил ещё в гражданскую.

Через час, стоя у обочины дороги, он наблюдал, как шёл танковый корпус. На броне десант. Десантники с гармошками, аккордеонами. Нахватали, славяне, трофеев… Режут лихие частушки: