Борис Крамаренко - Плавни

— Гарнизон держи в боевой готовности. Расследование по делу об убийстве хорунжего закончил?

— Почти.

— Кто убил?

— Свои, сухенковские… И, полагать надо, — по приказанию Сухенко. Или хорунжий слишком много знал и был опасен, или для провокации его кокнули, чтобы свалить дело на наших ребят.

— Сообщи об этом немедленно Ростовской Ч К. Материал пошли с комвзвода Кравцовым. Дай ему для охраны несколько хлопцев.

Андрей кончил писать.

— Запечатаешь письмо сам. Ну, прощай… Будь осторожен! За Сухенко следи в оба. Если возвратится комиссар бригады, расскажешь ему все и поступишь в его распоряжение.

— А если Сухенко вздумает разоружить гарнизон?

— С боем отступай по направлению Кущевки.

3

Тщедушный, с рассыпанными по всему лицу веснушками парень с отчаянием отложил в сторону ручку.

— Я же вам говорю, что председателя сегодня не будет. Понимаете, не будет! А ты, сосунок, не горячись. Я ведь тебя спрашиваю, где мне его найти. Дело у меня такое, что ждать нельзя.

Андрей снял бурку и бросил ее на стол. Парень хотел обидеться, но, взглянув еще раз на Андрея, заметил орден Красного Знамени, приколотый выше чеканных газырей, и кривую вызолоченную саблю. Он резко изменил тон.

— Да вы кто будете?

— Комбриг Семенной.

— Простите. Я сейчас доложу… — Он вскочил со стула и скрылся за дверью кабинета.

— Председатель просит к себе.

Андрей быстро прошел в кабинет.

За огромным столом, заваленным бумагами, сидела немолодая женщина со стриженными черными волосами. Она, не дав ему произнести ни слова, укоризненно проговорила:

— Ай–я–яй, товарищ Семенной! Сколько времени уже работаешь и ни разу не заглянул ко мне. Разве так можно?..

Андрей подошел к столу и положил полученную им из Ейска бумагу.

— Ты подписала?

— Я должна была подписать этот приказ.

— Даже должна?

— Да. Сядь, Семенной. Ты пойми, что собранные тобой сотни почти поголовно состоят из вчерашних бандитов. И это в то время, когда мы стоим перед выступлением Врангеля… Твои сотни надо немедленно разоружить. Потом… этот твой Хмель, ведь он, разъезжая по хуторам, грабил казаков…

— Довольно! Мне теперь все понятно… Ты это дело сама расследовала?

— У меня есть данные, им нельзя не верить.

— Письма куркулей, в которых они жалуются на «бандита» Хмеля?

— Хотя бы и так.

— А ты интересовалась, почему Сухенко не выполняет приказа командующего о выступлении на фронт?

— Потому, что дожидается отмены этого приказа. Я сама послала письмо в Ростов с просьбой хотя бы временно задержать бригаду на Кубани… Уж не на твои ли банды прикажешь рассчитывать?

— Значит, гарнизон разоружить, Хмеля — к стенке, а меня снять с работы и отдать под суд?

— Совершенно верно. Только тебя мы пощадим. Ты будешь направлен в другую станицу военным комиссаром.

— Никуда ты меня не переведешь, а Хмеля я вам не отдам — ни тебе, ни Сухенко.

— Как это понимать?

— Очень просто. Я ведь не только председатель ревкома, а и председатель комиссии по борьбе с бандитизмом и прислан на работу не Ейском, а по решению Юго — Восточного бюро ЦК партии. Гарнизон я разоружать не позволю и сегодня же выезжаю с докладом в Ростов. У меня есть данные считать твоего Сухенко изменником и требовать немедленного его ареста.

— Не верю этому. У тебя с Сухенко личные счеты. Я уже дала ему разрешение разоружить гарнизон и арестовать Хмеля.

— А… так ты вот как?!

Андрей сделал движение к столу. Потом, быстро овладев собой, повернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Он прошел мимо изумленного паренька, бросив ему на ходу:

— Председательше своей воды дай, а то злякалась она…

Выйдя на улицу, задумался: «Куда идти? В уком — бесполезно. Очевидно, у них тут все согласовано, и пока докажешь им свою правоту, они, пожалуй, разоружат мои сотни и, чего доброго, пустят в расход Хмеля… Гм, пожалуй, погорячился я, напугал… Ну, сама виновата: беляку, золотопогоннику, поверила с первого слова, а ему, Семенному, веры нет. Что же делать? Подчиниться? Предоставить свободу действий генералу Алгину и всем его полковникам, засевшим в плавнях? Нет, нельзя этого… Фу, черт, голова кругом идет! А Хмель? Неужели отдать им старого боевого товарища, ни в чем не повинного?… Надо немедленно ехать в Ростов…»

Но уехать, бросив Хмеля и гарнизон на произвол Сухенко, Андрей не мог. Уже на вокзале он решил возвратиться в станицу, вместе с гарнизоном с боем отходить на Кущевку и, оставив там гарнизон, выехать самому в Ростов для доклада бюро ЦК РКП (б).