Сергей Смирнов - Дальневосточный тупик - русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)

Японские праворадикальные круги придавали огромное значение контролю над Маньчжурией как с экономической, так и с военно-стратегической точки зрения. После восстановления двойственного управления КВЖД в бывшей полосе отчуждения активизировалась деятельность японской разведки. Разведывательные мероприятия осуществлялись не только Военной миссией, но и сотрудниками коммерческих и учебно-просветительских организаций, работавших в Маньчжурии, например, Института Японо-Русского Общества, в котором японские студенты изучали русский язык. Осуществлялись и разовые разведывательные акции. Так, в конце 1924 г. в Маньчжурии работала японская Военно-Азиатская экспедиция, установившая связь с целым рядом белых деятелей – полковниками Томичем (один из соратников полковника Патиешвили) и Каргановым, генералами Вишневским, Крамаренко, Бордзиловским [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 724, 725].

Бурлин после своего фиаско во Владивостоке в 1918 г. и вынужденной ссылки начальником гарнизона на ст. Ханьдаохэцзы выехал в Омск, где служил на ответственных должностях в штабе Верховного Главнокомандующего до конца 1919 г. Как и большинство штабных работников практически не имел связи с действующей армией и воинской массой, не был «каппелевцем» в полном смысле этого слова. Кроме того, отказался выехать в Приморье в 1920 г.

В мае 1930 г. в письме к генерал-лейтенанту Н.Н. Стогову, начальнику канцелярии РОВС, Лукомский отметит, что во время его пребывания в Китае в 1924–1925 гг. не нашлось подходящей кандидатуры из военных, которой могли бы быть предоставлены крупные полномочия, поэтому «пришлось остановиться на Бурлине, не давая ему власти, а держа его там в качестве передатчика указаний, исходящих из Парижа от В. Кн.» [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)].

Закржевский Павел Михайлович, 1881 г. р. Окончил Читинское городское училище и Оренбургское казачье военное училище (1902). Участник русско-японской и Первой мировой войн. Офицер 1-го Нерчинского казачьего полка. В белых войсках Восточного фронта. С января 1918 г. в составе ОМО, командир кадрового артиллерийского дивизиона. Инспектор ремонтов Иркутского, Забайкальского и Приамурского военных округов; начальник ремонта Вооруженных сил Российской Восточной окраины (1920). С 1920 г. в эмиграции в Харбине. Служащий, налоговый инспектор городского самоуправления Харбина (1921–1937).

Личность генерала Бордзиловского, оказавшегося волей случая одним из руководителей антибольшевистского движения в Харбине, вырисовывается в достаточно негативных тонах. Подполковник Бордзиловский всю Германскую войну провел вдалеке от фронта, будучи служащим ведомства Министерства Императорского двора (1901–1917). После революции он оказался на Урале, в гор. Камышлов, где жили его родственники. Летом 1918 г. был взят большевиками в заложники вместе с другими именитыми гражданами города, но благополучно избежал расстрела, так как Камышлов был занят частями белых и чехов. По требованию нового коменданта города Бордзиловский был вынужден вступить в антибольшевистские войска (в противном случае ему грозил расстрел) и на первых порах возглавил хозяйственную часть Тобольского добровольческого отряда. В дальнейшем Бордзиловский, не обладая ни особыми военными познаниями, ни инициативой, ни храбростью (неоднократно падал в обморок в моменты опасности), но хорошо освоив искусство интриги и умение «втереть очки», сделал «головокружительную карьеру», получив чин генерал-лейтенанта и орден св. Георгия IV ст. за Тобольскую операцию [Ситников, 2016, с. 177–344]. В руководство Офицерским союзом генерал «пролез» благодаря интригам и успешно пользовался теми немногими материальными возможностями, которые давал союз. Бордзиловский с сыном имели от союза жилье (комнату в квартире, снимаемой организацией, там же располагалась канцелярия союза) и обед [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 147[. Генерал нигде не служил, но сумел дать сыну высшее образование.

В отличие от Бордзиловского генерал Сычев, также как и Шильников, являлся настоящим боевым офицером. Между тем, не совсем ясна его роль в передаче власти в Иркутске, начальником гарнизона которого он являлся, в руки Политцентра. По мнению ВМС, генерал Сычев благодаря своему выступлению с атаманом Семеновым в 1920 г. и с Меркуловыми в 1921 г. создал себе крайне отрицательную репутацию среди казаков и крестьян, к тому же он был человеком жадным до денег. Во время восстания 1924 г. в Амурской области якобы появление имени Сычева, как руководителя восстания, разрушило его единство. Сычев «много обещает, но его обещания мало чего стоят» [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 139, л. 2, 3].