Сергей Скрипник - Смерть в рассрочку

Все хохотали. Анекдот понравился, на следующий же день разнесся по гарнизону и приобрел статус крылатого выражения.

— Мир вашему дурдому! — в тон общему настроению донеслось вдруг от двери, где никем не замеченный возник подполковник Жилин.

— О, какая честь! Честь какая! — вскочил Михаил. — Какие настали благословенные времена! Теперь особый отдел не к себе людей тащит, а обслуживает их на дому. Так что особого произошло на фронте освобождения афганского народа от ига проклятого феодализма, товарищ подполковник?

— Ох, доболтаешься ты у меня, Михаил, — покачал годовой Жилин. — Придется все-таки сдать тебя в особый отдел.

Юмор дошел до всех, не окончательно потерявших соображение, поскольку исходил от самого начальника особого отдела.

— О меч аллаха, солнце справедливости, гроза злоумышленников! Не вели казнить! Вели слово молвить! — продолжал весело ерничать Марьясин, подходя к подполковнику с полным стаканом водки. — Выкушайте с нами, свет Семен Иванович! Чтобы на старости лет каждый из нас мог похваляться детям и как легенду рассказывать внукам, что пил с самим начальником особого отдела!

Подполковник с усмешкой посмотрел на него, взял стакан и под любопытными взглядами заметно притихших офицеров без передыху выпил.

— А особисты-то, оказывается, тоже не пальцем деланы! — крикнул кто-то из глубины комнаты.

— Теперь — анекдот, товарищ подполковник, — сказал Михаил. — Чтобы по полной программе.

— Ладно, — ответил Жилин, беря со стола ломтик сала. — Во-первых: говорят, сало есть — ума не надо. Во-вторых, — под веселый гул застолья продолжал он, — имеющий глаза да увидит, имеющий уши да развесит. В-третьих, кто ответит, что лучше: склероз или маразм?.. Не знаете? Так я вам скажу: лучше склероз. Потому что забываешь, что у тебя еще и маразм… И, в-четвертых, — переждав смех, закончил он, — не пора ли кончать ваш шабаш, товарищи офицеры?

— Что вы, Семен Иванович, — просительно произнес Михаил, — еще не вечер.

— В том-то и дело, что у вас тут уже вечер. Анекдоты — бог с ними. А до анекдотов сколько всякой хреновины успели наболтать…

— Как вы узнали? — тараща пьяные глаза, заинтересовался лейтенант-десантник.

— Окно открыто, — сказал подполковник.

Грохнул смех. Жилин нашел взглядом Кондратюка, кивнул в сторону двери:

— Ты мне нужен, капитан.

— Вот так вырывают из наших рядов лучшие кадры, — заявил лейтенант, бывший капитаном. — Как говорится, возлюби ближнего своего, но порох держи сухим.

— Правильно, — прищурившись, ответил Жилин. — А лично тебе я посоветую еще и другое: бойся данайцев, приносящих яйцев.

На улице подполковник подождал Кондратюка. Тот вышел, несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух и направился к Жилину, не шатаясь, но шире обычного расставляя ноги.

— Пить умеешь, — одобрительно кивнул Жилин. — Но все равно приказываю протрезветь. Рано утром полетишь в Кабул. Вызывают в разведотдел армии. Теперь вот что. Это вы караван уничтожили?

— Мы. Уже кто-то доложил? — удивился Кондратюк. — Быстро.

— Не так уж и быстро, да и то случайно обнаружили. Численность людей и животных в караване?

— Животных — пятьдесят три, людей — сто десять: семьдесят погонщиков, сорок человек охраны, по нашим выводам — солдаты пакистанской армии.

— Так и есть, — сказал Жилин. — Против этого каравана готовилась серьезная войсковая операция. Теперь надо по быстрому все проверить и отменить операцию.

— Проверяйте, — пожал плечами капитан. — Теперь там безопасно. Тропы больше не существует и духам в том месте делать нечего.

— Безопасно, — передразнил подполковник. — Расхвастался.

— Так я ведь только перед вами, — улыбнулся Игорь.

— Ладно. Передо мной можно. А вообще молодцы. Лихо сработали. И никаких потерь. Ни одного раненого. Лихо воюете, — повторил Жилин.

6-

В Кабуле вертолет, на котором Жилин отправил Кондратюка, встретил сам полковник Клементьев.

— Обойдемся без рапортов, — отмахнулся он, когда капитан попытался доложить о прибытии. — Что прибыл, вижу. Этого пока достаточно. Быстро в машину!

Полковник посадил его на заднее сидение, сам устроился рядом. Когда машина тронулась, взял с переднего сидения большой кожаный саквояж, достал из него не новые, но отличной работы джинсы, слегка помятую модную рубашку, изящные туфли.

— Переодевайся, — приказал он.

Не задавая вопросов, Игорь стянул с себя форму капитана ВДВ и переоделся в гражданское. Клементьев приладил ему на голову светло-русый парик, критически осмотрел преображенного Кондратюка и удовлетворительно кивнул. Потом сложил в саквояж капитанскую форму, десантные ботинки, бросил его на переднее сидение и поинтересовался: