Арсений Ворожейкин - Истребители

А на практике зачастую все получалось наоборот: на низких высотах наши летчики не только находили способы эффективной обороны, но и сами переходили в атаку на японских истребителей и добивались победы. Опыт показал, что между моментом, когда занято выгодное положение для атаки, и последующим уничтожением самолета лежит целая серия тончайших ювелирных движений рулями управления и применение летчиком математического расчета в уме. Сбить маневрирующий истребитель так же сложно, как попасть из пистолета в летящую ласточку. Поэтому в воздушном бою самое сложное не занятие исходного положения для атаки, а процесс прицеливания и открытие огня.

Как это часто бывает, противоречивость или отсутствие теоретических ясных положений лишало людей уверенности в практических действиях. Отсюда, в частности, и вытекало мнение, что если противник оказался сзади на расстоянии действительного выстрела, то победа ему безусловно обеспечена. К тому же майские, по способу действий разбойничьи, налеты японцев родили легенду о будто бы исключительно высоких летно-тактических качествах вражеских истребителей.

Июньские воздушные бои, послужившие серьезной проверкой для воюющих сторон, развеяли это искусственно созданное, обманчивое мнение о японских истребителях и показали, какие преимущества над ними имеет советский самолет И-16. Но вопрос о способах защиты на малых высотах, если противник сумел занять выгодную позицию для атаки с задней полусферы, оставался не вполне выясненным.

И вот Кравченко, опираясь на собственный опыт, на опыт других летчиков, отвечал на этот вопрос:

— Если вы видите самурая, знаете его и будете правильно использовать качества своего самолета, то И-97 один на один никогда не должен сбить И-16. А вообще говоря, очень трудно сбить истребителя с истребителя, когда они оба видят друг друга. Вот, смотрите! — доставая из кармана коробку с папиросами, он недовольно и строго заметил: — Плохо, что на всем аэродроме нет ни одного макетика самолета, — это результат недооценки учебы в военное время… Командир эскадрильи! Нужно сделать десяток макетов и наших и японских…

— Слушаюсь! — отчеканил Трубаченко.

— Хорошо хоть слушаетесь! — скаламбурил командир полка, и лицо его осветилось улыбкой. — А пока макетов нет, придется воспользоваться подручным материалом.

— Допустим, что эта папиросная коробка — наш истребитель, — Кравченко держал коробку перед собой на уровне груди, — а моя правая ладонь, — он сделал ладонью несколько легких движений, имитируя ею самолет, покачивающий крыльями, — японский И-97. Японец зашел в хвост нашему И-16. Вот начинает прицеливаться… А наш это замечает и рывком отскакивает в сторону. Японец, естественно, опоздает сразу же повторить такой неожиданный маневр, следовательно, И-16 в это время окажется вне прицела. Тогда И-97 поспешит снова довернуться. Он может тут же открыть огонь. Но это уже будет огонь не на поражение, а на испуг. Бояться такой стрельбы нечего. Пусть стреляет, боезапас у И-97 небольшой. Тот, кто дрогнет в этот момент и бросится бежать, сам себя обречет на гибель Когда сделаете несколько таких вывертов — именно вывертов, с большими перегрузками, которые наш самолет переносит прекрасно, а японский на них не рассчитан, — вы за счет скорости постепенно увеличите расстояние отрыва от И-97. И потом уже решите, что лучше делать: или с безопасной дистанции уйти от него по прямой, или же развернуться на сто восемьдесят градусов и атаковать противника в лоб. Самолет в руках летчика должен жить его мыслью, слиться с ним и быть таким же послушным, как послушны вам собственные руки…

Говоря так, Кравченко глянул на нас, как преподаватель, объяснивший ученикам урок.

— Только смотрите — нужно соображать! Одно необдуманное движение — и, может быть, вы никогда больше не расстанетесь с землей…

— А как это увязать с маневренностью японских истребителей? — спросил Солянкин. — Ведь у них горизонтальная маневренность лучше, и, стало быть, они могут довернуться быстрее, чем мы начнем следующий маневр.

— Не забывайте, что воздушный бой ведут люди, а не автоматы, — обратился Кравченко ко всем. — При резких, неожиданных движениях можно от любого самолета, будь он хоть трижды маневренный, на некоторое расстояние отскочить; стреляющему нужно прицелиться, а вам — нет, за счет этого вы и получаете выигрыш времени для маневра. И, наконец, последнее — любой воздушный бой слагается из трех компонентов: осмотрительности, маневра и огня. Овладеть ими надо в совершенстве. Это облегчит оценку обстановки, позволит правильно планировать бой, обеспечит вам не только свободу действий, но и даст возможность навязать свою волю противнику, без чего вообще невозможна никакая победа.