Арсений Ворожейкин - Истребители

На какую-то долю секунды я замешкался, рассматривая, как изменилась обстановка, а когда оглянулся назад, то увидел, что меня настигает И-97. Противник, имея большое преимущество в высоте, разогнал большую скорость, и по прямой мне от него не оторваться, а маневр не поможет: И-97 изворотливее И-16, вниз идти некуда — земля. Японца мог бы отбить Трубаченко, но он, как назло, не видит опасности. Какая-то апатия на миг овладела мною. Я летел, как парализованный, боясь даже пошевелиться. Еще мгновение — и меня окатит свинцовый дождь. Левее наши истребители яростно огрызаются, а здесь мне может помочь только Трубаченко. С надеждой смотрю на него. Неужели не оглянется?

В этом моя жизнь или смерть!.. Ничего не предпринимая, я на полных газах летел по прямой. К счастью, Трубаченко оглянулся… Рывок — и японец выбит. Сразу все передо мной расширилось, оковы страха лопнули. А что я мог в таком положении противопоставить самолету, более маневренному, чем И-16? Я не знал, какой может быть выход.

Силы были неравные, и противнику наверняка бы удалось нанести нашей группе урон, если бы на помощь не поспели наши истребители во главе с майором Кравченко.

Мы благополучно возвратились на свой аэродром.

Задача была выполнена: враг не досчитался сотни своих солдат и трех самолетов. Переправа на некоторое время затормозилась. В сложившейся обстановке это имело немалое значение.

После майских боев японская военщина убедилась, что Советское правительство намерено серьезно защищать Монгольскую Народную Республику. Противник решил подготовиться к крупному наступлению, рассчитывая уничтожить в ходе его все советско-монгольские войска, находящиеся в районе Халхин-Гола, овладеть восточной частью Монголии и выйти к Советскому Забайкалью.

Чтобы обеспечить успех наземным войскам, японцы с 22 июня начали воздушную битву, намереваясь разгромить авиационные части, находящиеся в районе конфликта. Не добившись успеха в воздушных боях, японцы 27 июня шестьюдесятью истребителями напали на аэродром 70-го полка и приблизительно тридцатью самолетами пытались сковать боем наш 22-й полк. Одновременно был произведен крупный бомбардировочный налет на Баин-Тумен, расположенный в трехстах километрах от района боевых действий. 28 июня вражеская авиация снова нарушила границы Монголии, но понесла потери от наших истребителей. На этом закончилась своеобразная воздушная операция японцев по завоеванию господства в воздухе. Командование противника решило пополнить свой самолетный парк и лучше подготовиться к новому наступлению. (Потери японцев составляли около ста самолетов, наш урон был раза в три меньше.)

За неделю непрерывных воздушных боев мы не только приобрели боевой опыт, окрепли организационно, но и уничтожили много опытных японских асов.

Несмотря на крупные потери, активность японских летчиков продолжала оставаться очень высокой. Поддерживая моральный дух своих солдат и офицеров, командование Квантунской армии раструбило во всей японской прессе, будто советская авиация в районе конфликта уничтожена. По сообщениям японцев, только за один день 27 июня было сбито и уничтожено на земле 134 советских самолета (Это, между прочим, соответствовало численности всех наших истребителей, сосредоточенных на границе у Халхин-Гола).

И вот вечером 2 июля, скрытно сгруппировав в сорока километрах от границы 38-тысячную армию и подтянув 250 самолетов, японцы перешли в наступление.

Они напали на советско-монгольские войска с фронта, ложно демонстрируя этим свой главный удар, а основными силами начали переправляться через реку на правом фланге, чтобы с тыла обойти наши обороняющиеся части, окружить их и уничтожить.

Сосредоточение японских войск наша разведка не обнаружила, но по усиленным полетам авиации, активизировавшейся особенно с 22 июня, советско-монгольское командование определило, что возможно новое наступление. Поэтому к линии фронта были подтянуты наши танки и броневики, на которые возлагалась задача в случае наступления противника быстро нанести контрудар. К утру 3 июля неожиданно обнаружилось, что началась переправа основной японской группировки через Халхин-Гол. Тогда наши бронетанковые части, предназначенные для контрудара с фронта, были перенацелены на фланг.

В сражении, начавшемся ночью, японцы имели в три с лишним раза больше пехоты и кавалерии, но зато у нас было абсолютное превосходство в танках и броневиках. На долю танкистов и взаимодействующих с ними летчиков выпала особо ответственная задача.