Николай Камбулов - Обвал

— Товарищ старший лейтенант, где же я его возьму?

— А ты сходи в главный штаб к медикам. Ищи там. Ступай, старшина.

Но Кулиев не тронулся с места.

— В чем дело? — спросил Боков.

— Газовая атака фашистов коснулась всех секторов обороны. Еще не известно, уцелел ли главный штаб, — с трудом сказал Кулиев.

— Ты не очень падай духом!.. Сходи, сходи, дорогой Али-оглы Мамедов, — подбодрил Боков Кулиева, едва стоявшего от истощения на ногах.

Часа через три, а может, и больше Кулиев вернулся, привел с собой трубача и барабанщика с инструментами и пожилого капитана в куцеватой шинельке. Присутствующий при этом лейтенант Шорников опознал капитана, воскликнул:

— Здравствуй, товарищ Котлов! Жив?

— Жив, — буркнул капитан Котлов. — Мне-то, товарищ комендант, умирать нельзя, я ведь на такой службе… — И приумолк, не назвав своей службы.

Но Шорников не умолчал.

— Чего таишься-то, Прокопыч? — сказал Шорников. — Ведь твое занятие известное — начальник похоронной команды из полка майора Петушкова.

Тут и барабанщик назвался перед Боковым:

— Моя фамилия Ухин, Петр Петрович. Я профессиональный музыкант. А это, — показал он на трубача, — Сорокин Евгений. До войны мы вместе работали в джазе. А на войне попали в полк майора Петушкова, Дмитрия Сергеевича. Может, знаете, товарищ старший лейтенант?

— Знаю, знаю, — быстро ответил Боков. — Познакомимся потом. А сейчас, дорогие товарищи, готовьтесь. Старшина Кулиев, займись!..

Котлов повел музыкантов вслед за старшиной, который, едва сделав несколько шагов, вдруг захрипел, споткнулся в упал.

Ухин наклонился над ним, еле слышно произнес:

— Умер…

Боков закрыл глаза. С минуту он молчал, потом подкрутил фитилек, очистил от нагара и, достав из тумбочки листок тетрадной бумаги, подал мне:

— Надо разорить гнездо газопускателей. Пиши приказ на атаку…

Насыпь от пролома конусообразной формы, с большим наклоном. По нему не так уж трудно подняться наверх, выйти из подземелья. Обрушившиеся камни подступают к самой дыре, через которую видно небо, низко нависшее над землей. Кто-то должен подняться первым, осмотреть местность вокруг, нет ли поблизости гитлеровцев, потом дать сигнал остальным. Боков подзывает к себе Лютова:

— Сержант, смотри тут, я поведу.

— Нельзя тебе, — произнес Лютов. — Ты же командир, забыл, что ли? Егор Петрович, теперь, после гибели майора Русакова, ты за все в ответе.

— Я знаю, что делаю. Не учи, Лютов! — вспылил Боков. — И ты, Иван Иванович, тоже в ответе не меньше, чем я. Оставайся, сержант, возглавь группу поддержки… За мной, товарищи!..

Поднимаемся с трудом. Дрожат ноги. Боков протягивает мне руку, помогает преодолеть последний метр подъема. Внизу, хоть и темно, виднеется стоянка машин. Там немцы со своими компрессорами, которыми они нагнетают в подземелье газ. Боков дает знак: рассредоточиться в цепочку.

…Метров сто ползем по-пластунски. Впереди двигается Боков. Тишина. За машинами кто-то пиликает на губной гармошке.

— Огонь! — громко, изо всех сил тянет Боков.

Бросаем гранаты в два приема. Ярко вспыхивают разрывы. Впереди образуется пляшущий огненный клубок. Трое лежат неподвижно — им уже не увидеть своей Германии.

— В атаку! — зовет Боков.

Мы рванули на зов старшего лейтенанта в расположение врага.

Прислуга, обеспечивающая компрессор и буровые установки, видно, не вынесла внезапного налета и побежала к Керчи. Мы испортили машины — отвинтили гайки, подожгли заправленные горючим силовые установки. Вскоре стоянка компрессора превратилась в море огня, и стало светло. На пути замаячил еще не тронутый огнем домик, покрашенный в светлые тона, такой красивый, в три окна, под островерхой крышей и с крылечком. Мы вдвоем — Боков и я — с ходу вышибли дверь и ввалились в помещение с трофейными автоматами и молотками в руках. Кто-то зажег электрический свет, и мы увидели перед собой раздетого до нижнего белья, с волосатой грудью гитлеровца — он пучил голубые глаза и, пожалуй, никак не мог взять в толк, кто осмелился так невежливо потревожить его сон. И все же схватил телефонную трубку, но Боков остановил его, усадил в стоявшее у стола кресло. Я же с Алешей Мухиным мигом обшарил все углы, разбрасывая все, что попадалось под руки.

Боков приказал допросить гитлеровца. Я не успел задать вопрос, как Мухин схватил со стола бумажку и подал ее мне. Я молча прочитал и тут же перевел вслух:

— «Черт возьми! Майор Носбауэр, сколько же вам еще нужно времени?! Красные подземники срывают нам переправу через пролив! Приказываю: в течение двух суток задушить газом всех подземников, сровнять, взорвать, превратить в горы щебня катакомбы! Генерал Пико».