Николай Камбулов - Обвал

На рассвете Гизела отчаялась пробраться в свой особняк к оставленной там малютке Эльзочке: хоть дом подвергался обстрелу, но она не знала, что он уже занят русскими. Адем же не говорил ей об этом, чтобы не поднимать в своей семье паники. Он все выглядывал из окна, старался понять, пойдут ли в контратаку на русских накопившиеся на противоположной стороне широкой улицы, за домами, немецкие солдаты… Если пойдут, то русские будут остановлены, не прорвутся к его пакгаузам, портальным кранам. А там и новое оружие заговорит. «Нет, Гизела, ты в мой вопрос не лезь. Я же не зря кормил, одевал армию!» Начиналась зорька, гул канонады немного ослаб. В кабинет вошел капитан Нейман в забрызганной кровью одежде. Молча достал из бара бутылку вина, приложился к горлышку.

— Вам чины дают за что?! — прицепился к нему Адем. — Я не вижу порядка!

— Это я их выследил, — непонятно о ком сказал Нейман и воззрился мутным, отсутствующим взглядом на Адема. Потом опустился в кресло, сомкнул веки.

— Я был дураком! Дураком! — начал плакаться Нейман неизвестно на что.

— Молчать! — опять взревел Адем. — Твоя дурость — тьфу! Я имел возможность стать фюрером всей германской промышленности… Да поскупился на три миллиона. А сам Адольф Гитлер в один день превратился в миллиардера. Однако капитал достался дураку!.. Полез на Россию. Тьфу! А надо бы втихую, за горлышко… Капиталом надо уметь командовать. И это дается с молоком матери.

Адем посмотрел в окно:

— Наши поднялись, пошли!.. Фрау Энке, рюмку коньяку!..

Цепи контратакующих катились по изрытой воронками улице, волна за волной. Впереди со штандартом в руках бежал тонкий майор, в котором Адем признал разжалованного генерал-лейтенанта графа Шпанека. Граф бежал, перепрыгивая воронки. И Адему казалось: сейчас, как только подразделения подтянутся, выровняются, майор повернет свой полк чуть левее, займет дома, прикрывающие его особняк от линии фронта, создаст здесь непробиваемую оборону, и он, Адем, окажется в надежной безопасности. Но со стороны линии фронта вдруг прогудело, прыснуло огненными струями и граф упал: черное полотнище штандарта, колыхаясь и опускаясь, накрыло майора.

Бежавшие вслед за графом залегли, прижались к вспоротому минами асфальту…

В эту минуту, когда залег контратакующий полк, совершенно неожиданно для Адема в ослабевающий гул боя отчетливо ворвался голос репродуктора: «Внимание, внимание! Гитлер проиграл войну! Солдаты, сопротивление бессмысленно! Говорит национальный комитет «Свободная Германия». Солдаты, складывайте оружие. Этим вы спасете Германию от полного, смертельного краха!»

Адем полностью онемел. Фрау Энке схватилась за голову и потом, подойдя к окну, прокричала:

— Это голос моего сына Густава!..

— Да-да! — подхватил Нейман. — Это я выследил Крайцера по приказу профессора Теодора. Он ведет передачу из твоего подвала, господин Адем.

Залегшие цепи атакующих отползли за дома, из-за которых они выкатились зелено-грязными волнами. Еще раз прозвучал призыв складывать оружие. Теперь пришел в себя, окончательно понял Адем: говорил Густав Крайцер — и было надвинулся на фрау Энке, но все время стоявший у бара с бутылкой в руках Нейман резко произнес:

— Господин Адем! Я обязан арестовать тебя как сообщника Густава. Кто перед войной провозглашал Густава Крайцера как лучшего немецкого рабочего? Ты, господин Адем. Твой дом окружен моими солдатами… Я обязан арестовать тебя!..

У Адема округлились глаза, задергались усы.

— Да когда это было! Нейман, я еще коммерсант Адем! И Германская империя еще держится на таких, как я.

Строгость с Неймана сразу спала, и он резко повернулся к фрау Энке, ожидавшей своей участи.

— Фрау! — процедил сквозь зубы капитан. — А ну за мной!

Во дворе солдаты пробовали ломиками снять железную дверь с подвала, но дверь не поддавалась. Нейман растолкал солдат, приказал фрау Энке звать Густава, чтобы он вышел из подвала на ее зов.

— Густав, это я, твоя мама! — позвала фрау Энке.

Из-за двери послышалось пение «Интернационала».

— Прекратить! — потребовал Нейман. — Я могу пощадить, если ты выйдешь добровольно.

— Вы палачи! Вам нет места на земле! — кричал и барабанил в дверь из подвала Крайцер. — «Смело, товарищи, в ногу… Духом окрепнем в борьбе», — запел Густав.

— Зови же! — Нейман тряс фрау Энке, бил ее головой о дверь. — Это ты его тут прятала, седая!..

— Сынок, Густав, ты честный немец! Густав, не выходи, они убьют тебя! — изо всех сил прокричала фрау Энке.