Анатолий Злобин - Только одна пуля

«Вон оно что, — подумал Иван Данилович, — у каждого из нас свой Игорь, Володя, Юра, оставшийся там, откуда выбрались мы сами. Правильно, это и есть», — думал Сухарев, не замечая того, что это объяснение мало что объясняло, снова он впадает в общие места.

— Я вам отвечу, как было дело. Фотографию «Меркурий» гестапо засекло примерно в июле сорок третьего года. Засекли по радиопередатчику, который работал в другом месте, но это особый рассказ. В сентябре я ждал прихода Игоря, но он не пришел и не мог прийти, потому что я понимал, что работаю под контролем и явочные знаки были спутаны. Бежать я не мог, это означало бы предать товарищей, не только Игоря.

— И он не заходил к вам в «Меркурий»? — с явным разочарованием спросил Сухарев.

— Не мог прийти. Хотя я видел его два раза сквозь витрину, он проходил мимо.

Иван Данилович продолжал допытываться, спасая выношенную версию:

— В таком случае, где же он заработал хвост? Ведь в противном случае…

— Разумеется, коль его арестовали, значит, хвост имелся. Он мог заполучить его на границе, мог от меня… Там рядом был бар «Аполлон», у меня есть основания считать, что бармен работал на англичан. Игорь зашел к нему на глоток мартини и… В нашем деле заработать хвост ничего не стоит. Я представляю: он мотался в отчаянье по огромному городу, который был для него пустым. Он уходил от погони. Но его взяли.

— В протоколах об этом преследовании много говорится, вы потом прочтете, однако нет никаких указаний, как Игорь был арестован.

— Возможно, как и я. Был у них в ходу такой прием. Я копаюсь на улице в машине, обозревая местность. Мимо проходит нейтральный вроде бы малый и носком сапога бьет меня по икре. Я тут же падаю: там шприц с мгновенно усыпляющим раствором. Очнулся в отдельном номере за семью замками.

— Мотор в порядке? — спросил Сухарев невзначай. Они все еще стояли на обочине, зацепившись колесом за тротуар. Куницын вывернул колесо, и, ускоряя ход, они оставили за спиной злополучный перекресток.

— А дальше все, как у Игоря, — продолжал Куницын. — Где-то на тех же полках и мое дело томится. Я разрабатывал легенду о связях с Гамбургом, и это меня спасло. Тюремный фургон во время переезда попал под бомбежку американских летающих крепостей. Машина перевернулась, охрана перетрусила, а я уполз сквозь развалины, прятался в рабочем доме, а после прихода союзников перебрался к своим.

Сухарев засмеялся:

— Я приехал из Гамбурга, там живет моя бабушка Жюли…

— А мой дедушка в Готингене… Слишком элементарный пароль, способный больше исполнять роль отвлекающего приема. Игорь держался молодцом. А мне сегодня ночь не спать, — заметил Куницын без видимой связи. — Буду читать протоколы. Мы с вами нынче оба нашли наших боевых друзей. Маргарита права: они все герои.

«А был бы я героем, если бы вместо него?» — повторил мысленно Сухарев, но не было той головокружительной высоты в тех словах, какая являлась в них прежде. Исчезла высота. Но еще оставалась скорость, с какой они неслись по вечерним улицам.

Не смея заглядывать в будущее, Иван Данилович по ученой привычке углубился в итоги прожитого дня. Он входил в этот дом взволнованный, а вышел умиротворенный. Он ждал неизмеримо меньше, чем получил, он развеял тревогу свою в этом доме. А если та тревога и продолжала таиться в нем, то он никак не ощущал ее, несясь по торжественно прибранным улицам. На фасадах одноцветно светились лозунги, мигали транспаранты, гирлянды цветных огней бежали вдоль этажей, подтверждая реальную ощутимость праздника, до которого можно дотянуться рукой.

«Какой длинный был день!» — думал Сухарев, пытаясь сосредоточиться на выводах, но они еще не складывались, чего-то предельно простого не хватало ему, чтобы заполнить пустующее звено. Он вспомнил Риту, так она величалась теперь в его мыслях, и все, чем она одарила его сегодня, но все равно чего-то недоставало и в этом прекрасном озарении. «Мы так мало поговорили о самом Володе. Разве мы до конца поделились своими знаниями о нем? А ведь это важно. Но я в сторону ухожу, Володя не может ответить на наши проблемы, их живым решать». Но они еще увидятся, тогда они договорят, теперь у него в Москве есть друг, а может, и больше, чем друг, но все равно не этого не хватает сейчас.

— Может, заглянем к нам? — услышал он голос со стороны. — Елизавета Петровна будет рада, мигом что-нибудь сообразит. Но только нам может влететь, что мы Маргариту с собой не привезли, так что я разработаю легенду, чисто мужскую и героическую…