Борис Гребельников - Донбасс. Мы тоже были на войне

– Тьфу! Опять со своей любовью?! Ты думаешь, мне не страшно?! – вскипел муж: – Ползешь по лестнице, как черепаха! Вот и сорвалось с языка в горячке!

– Лестницу сделал вертикальную, неудобная она.

– Штормтрап называется. Другого типа не влезет сюда, – пояснил дед.

– Не мог подвал больше сделать? Чтобы как у людей было, – не унималась жена.

– Вот репей! У Булгаковых большой подвал, а что толку? Снаряд попал, и все банки вдребезги. Хорошо, что никого там не было. А у нас маленький. Шансов прямого попадания почти нет.

Дед перевел дух и начал хвалить свою работу:

– Видишь, какие толстые стены вылил из бетона? Надежные, как у Гитлера в бункере!

– А если сверху снаряд упадет? – засомневалась жена.

– Упадет, значит, конец. Но это не больно! – хохотнул старик.

– Не пугай меня, Юра, – прошептала жена поеживаясь.

– Тихо! – прикрикнул муж, прислушиваясь, и пояснил: – Наши ударили. Сейчас нацики ответят.

И, действительно, пошла череда разрывов, от которых часто задрожала земля. Муж с женой прижались к слегка вибрирующей стене. Когда обстрел закончился, дед воскликнул: – Мощные стены сделал, почти не дрожат!

В ответ женщина всхлипнула:

– Как там дочь с внучкой в городе? Наверно, твои ополченцы туда стреляют?

– Не переживай! Они бьют по блокпостам, а не по городу.

Жена расплакалась и начала выговаривать:

– Полгода не видела Танечку, внученьку мою! До Мариуполя пятнадцать километров, а поехать не можем. А все из-за тебя! Зачем ездил на баррикады в Донецк и Мариуполь?!

– На попутке езжай, если хочешь, а мне нельзя. Я у нациков в «черном» списке.

– Да как же я поеду?! У нас фамилия одинаковая! – вскрикнула женщина, перестав плакать.

– Вот, уже соображаешь! Тебя, из-за моей фамилии, бандеровцы тоже повесят! – весело ответил старик.

– Смешно тебе, сепаратист хренов! – глотая слезы, с презрением крикнула жена.

– Валя, заткнись, а то я за себя не ручаюсь! – угрожающе привстал с ящика дед. Женщина, прикрыв ладонями лицо, разрыдалась.

Через некоторое время старик тихо произнес: – Закончилась артдуэль. Посидим минут сорок и в дом пойдем.

Жена, всхлипнув несколько раз, проговорила:

– Зачем эта война, кто ее развязал! Так жили хорошо.

– А не твои ли родственники из Коломыи скакали на майдане? Вот и доскакались до войны, бабуины смерековые!

– Юра, не трогай моих родственников. Они хорошие люди.

– Согласен, хорошие. Но бестолковые. Не верят, что каратели с их области убивают нас. Теперь, к нам на море пусть не приезжают, а купаются в своей речке-вонючке. Не смогу я с ними общаться! – вынес вердикт муж.

– Не любишь ты меня. Вот и родственников моих уже ненавидишь.

– Опять двадцать пять. Любовь, да любовь. Как молодая девка заговорила, – с досадой произнес старик.

– Юра, где сумка с лекарствами? «Корвалол» надо выпить. Что-то сердце разболелось.

– На стеллаже стоит.

Женщина, включив фонарик, начала рыться в сумке. Взгляд ее упал на что-то завернутое в тряпку, лежавшую в самом углу подвала.

– Чекушку прячешь? – с укором спросила она и схватила сверток. Оттуда выпали две гранаты.

– Воевать надумал?! – вскрикнула жена и просящим голосом добавила: – Юра, мы на эту тему говорили. Ты же обещал. Куда тебе с больным сердцем?

Муж, понурив голову, молчал. Женщина криво усмехнулась:

– А я думаю: куда утка из морозилки пропала? А он ее террористам за гранаты отдал.

– Валя, замолчи! Какие они террористы?! Это ополченцы! Они нас защищают от бандеровцев. Мои два деда и отец в Отечественную войну били этих гадов! И я не смогу жить в одной стране с фашистами! Если бы не сердце, давно бы воевал.

– Тогда зачем гранаты? – удивилась жена.

– На всякий случай. Вдруг, нацгвардия село возьмет, так я растяжку поставлю на калитке. Все равно меня расстреляют, как сепаратиста. Хоть несколько карателей на тот свет потяну!

– Юра, давай уедем в Россию или хотя бы в Новоазовск. Не могу я уже, устала, – всхлипнула женщина.

– Кто тебя там ждет? Сама знаешь, что родственников там нет. Да и зачем я должен покидать свою родину?

– Может, кто-нибудь из людей примет? – заплакала жена.

– Не разводи сырость! Ладно, завтра отвезу в Новоазовск, а сам назад, – согласился муж и угрожающе добавил: – Не вздумай спорить, ты меня знаешь!

Утром старик выгнал за ворота старенький «Москвич» и начал грузить в багажник сумки. Жене, спешившей к сараю, он приказал:

– Валентина, поехали, хватит копаться!