Дмитрий Ли - Журавли покидают гнезда

— Ну, скажи что-нибудь, — обратился к нему Ир, заведомо уверенный, что Юсэк не одобрит их решение.

— Значит, и вы хотите уйти, — произнес Юсэк, подняв на Ира полные обиды глаза. И ему показалось, что лицо его такое же суровое, как и у других.

— Ну что — оглох ты, что ли? — закричал на него Бонсек. — Говорю же, что вернусь.

— Соглашайся, парень, — поддакнул Мансик, похлопав Юсэка по спине. — Люди здесь, сам видишь, добрые, в обиду не дадут.

Юсэк молчал. Насупившись, он глядел то на Ира, то на Бонсека, то на Мансика. А Бонсек едва сдерживался, чтобы снова не обрушиться на него. Вступился Ир:

— Подождем еще немного, Эсуги скоро окрепнет.

— Нет, я больше не могу ждать, — отрезал Бонсек. — Вы как хотите, а я и так слишком много бездействовал. Этому кладоискателю спешить некуда.

— Я не держу вас, — сказал Юсэк холодно. — Обойдусь… Только зачем смеяться? — Повернувшись, он почти бегом отправился к фанзе.

Войдя в комнатушку, где лежала Эсуги, Юсэк увидел ее сидящей на циновке с поджатыми под себя ногами. На ней было не по размеру цветастое платье из ситца, которое свисало на плечах, обнажая шею и грудь. Заметив Юсэка, она быстро поправила платье, обрадовавшись его появлению.

— А мне хозяюшка подарила платье! Красивое?

Юсэк одобрительно кивнул.

— Где ты так долго был?

— Бродил по деревне, — солгал Юсэк, устало опускаясь к ней.

— А почему такой злой? Наверное, сердишься, что я долго болею? А я уже поправилась. Сегодня даже ходила по комнате.

— Правда? — невесело отозвался Юсэк.

Он мог скрыть от нее неприятный разговор с Бонсеком, но умолчать об уходе товарищей — было нельзя. Она все равно узнает. Разве утаишь? И, представив, как Эсуги огорчится, промолчал.

— И дядя Ир с тобой гулял, да? — спросила Эсуги. — Он тоже, наверное, на меня обижен. Его ведь друзья в России ждут не дождутся. Я это знаю.

— Верно, — согласился Юсэк и, желая узнать, как она отнесется к их уходу, сказал: — Я им предлагал оставить нас, а они… Говорят, друзья там подождут…

— Значит, остаются, — без особой радости произнесла Эсуги.

— И меня это тоже огорчает, — сказал Юсэк, поглядев на нее. Юсэку стыдно было лгать, но и признаваться в том, как страшно оставаться здесь без своего наставника, тоже не мог.

— Тебя это не должно огорчать, — сказала Эсуги, желая успокоить Юсэка. — Болею-то ведь я, а не ты. Вот я и скажу им сама. Дядя Ир меня послушается, — Она вдруг спохватилась: — А мы? Разве мы не пойдем в Россию?

— Они придут за нами, — ответил Юсэк неуверенно. — В крайнем случае сами доберемся. Россия рядом.

Вечером, когда сели ужинать, Эсуги вышла к ним и сообщила, что они с Юсэком решили остаться здесь, а добрые хозяева фанзы дали на то согласие. Услышав об этом, Бонсек укоризненно поглядел на Юсэка, сидящего рядом с ним, ткнув его в бок:

— Вот с кого, мальчик, бери пример! С таким человеком, как Эсуги, не страшно остаться вдвоем и на необитаемом острове!

Ночью они ушли. На прощанье Ир достал из своего вещевого мешка пистолет, отдал Юсэку, сказав, что он ему пригодится. И это было самым лучшим напутствием учителя. Он доверил ему оружие! Значит, считает его взрослым, вполне самостоятельным человеком!

Прощались накоротке при слабом и холодном свете молодого месяца.

— Я приду за вами, — сказал Бонсек, обнимая Юсэка. — И, пожалуйста, не обижайся на мой язык. Сам понимаю: злой он у меня. Страдал из-за него не раз, но что поделаешь, уродился, видать, в свою мать. Ты ведь на нее не серчал, когда она и тебя пронимала.

И может быть, оттого, что Бонсек воскресил в памяти Юсэка добрую тетушку Синай, он быстро забыл обиду и пожелал счастливого пути.

Следуя советам Соним, Ир с друзьями к полудню следующего дня добрались до реки Уссури. На том берегу, заросшем мощными лесами, была Россия. Иру уже приходилось испытывать то волнение, которое теперь переживали его друзья. Впервые он ступил на русскую землю с тремя товарищами, скрываясь от преследования японских властей. Они шли тогда наугад, не ведая, куда и к кому, пользуясь лишь слухами о том, что где-то в лесах Приамурья формируются партизанские отряды. Теперь же у него в России были друзья — и они его ждали. Ир старался не думать о провале своего плана по мобилизации людей в отряд Синдо. Его беспокоило другое: цел ли отряд.

Мальчик-китайчонок, на которого они наткнулись, охотно согласился переправить их на русский берег. Он сообщил, что сторожевые катера проходят здесь редко и только ночью. Мальчик очень обрадовался, когда Ир, сходя с лодки, сунул ему в руку ломтик кукурузной лепешки.