Дмитрий Ли - Журавли покидают гнезда

— Скажите, вы недовольны, что Великая империя опекает вашу Корею?

Юсэк насторожился. Кажется, он об этом никогда не распространялся.

— Доволен, — сказал Юсэк нерешительно. — Отчего быть недовольным?

— Нет, вы неискренни, — сказал японец, нервно поправляя очки.

Юсэк развел руками и как-то глуповато улыбнулся.

— По правде сказать — мне все равно. Хотите — опекайте, хотите — нет. Мне все равно. — Юсэк замолк и вдруг, подталкиваемый какой-то мыслью, спросил: — А что означает — опекать? Это примерно так же, как за моим больным отцом присматривает тетушка Синай?

— Мелко плаваешь, — вмешался Санчир. — Великая империя дала Корее электричество! Построила железные дороги! На полях появились разумные машины! Великая империя опекает всех людей Кореи!

— А почему же позабыли моего отца? Он уже три года не может подняться с циновки. А помощи ни от кого нет. Его никто не навещает. Нет, пожалуй, вру. К нему изредка наведывается Санчир. Правда, он приходит не помогать, а досаждать… Вот и вчера ни за что обидел больного старика, ударил его.

Жандарм вопросительно поглядел на Санчира.

— Я не ударил, а оттолкнул его, потому что он оказал сопротивление, — доложил Санчир.

— Мы отвлеклись от главного, — сказал японец, поправляя очки. — Я непременно дам указание, чтобы позаботились о вашем отце. Но хочу заметить — Великая империя благосклонна к тем людям, которые отвечают ей взаимностью. А вы, говорят, отказываетесь служить нам? Отвергаете честь, предоставленную вам самим генерал-губернатором!

— Думаете, мне нравится таскать коляску? — сказал Юсэк. — Но чтобы служить в жандармерии, нужно иметь хорошее здоровье. А из меня какой жандарм? Любой мальчишка одолеет меня.

Японцу, по-видимому, надоело возиться с очками, он снял их и, повертев в руке, бросил на стол.

— Тайный агент, или, как мы еще называем — осведомитель, не обязательно должен обладать бычьим здоровьем. Достаточно иметь хорошую слуховую и зрительную память. — Заложив руки назад, он прошелся вокруг Юсэка. — Мы не случайно обратились к вам. Рикше приходится общаться с разными людьми, с вашими и иностранцами, которые любят прокатиться в коляске. Как видите, у вас колоссальные возможности! Это во-первых…

— Стало быть, я должен по-прежнему таскать коляску? — перебил Юсэк.

— Непременно! — воскликнул жандарм. — Иначе теряется всякий смысл.

— Понял, — кивнул головой Юсэк. — Но… у меня не будет формы. Не будет жалованья… А в чем тогда, как вы говорите, смысл?

— Вы должны гордиться, что служите Великой империи, которая заботится о судьбе вашего народа! — снова воскликнул японец.

Опустив голову, Юсэк задумался. Собственно, его не интересовали ни форма, ни жалованье, он искал причину, чтобы отказаться. Прямой отказ осложнил бы его отношения с жандармерией и, возможно, разрушил его планы, одобренные отцом. А не лучше ли пообещать, согласиться, а потом… А если без него они станут беспокоить старика?.. Не должны, ведь отцы не всегда знают, куда сбегают их дети.

— Хорошо, — сказал Юсэк, воодушевившись своей мыслью. — Что я еще должен делать?

Японец снова надел очки и на этот раз строго и подозрительно поглядел Юсэку в глаза.

— В городе появилась большая группа мятежников, — сказал он. — Три дня назад они напали на одно из наших управлений и забрали все имеющееся там оружие. А вчера они перебили охрану крепости и выпустили особо опасных преступников. Об этом пока никто не знает, кроме вас. Один из бежавших является предводителем бунтарей. Он ваш сосед. И не исключено, что он захочет повидаться с матерью. Вот тут-то и потребуется ваша помощь.

— Понял, — закивал головой Юсэк, тщетно пытаясь скрыть радостное волнение. «Значит, Бонсек на воле!»

Словно разгадав причину его радости, Санчир сказал:

— Советую быть честным, иначе место бежавшего займешь ты.

— Понял, — опять кивнул Юсэк.

Японец еще раз недоверчиво оглядел Юсэка и протянул ему руку:

— Желаю успеха. А сумма вознаграждения будет зависеть от вашего усердия.

Юсэк поклонился и вышел из кабинета.

Никогда Юсэк не торопился домой так, как сегодня. Уж очень хотелось поскорее успокоить отца и сообщить доброй тетушке Синай радостную весть! Вот уж обрадуется! Он даже представил, как она с криком вскочит с места, как задрожат ее губы. Вбежав в лачугу, Юсэк увидел дядю Хона и Ира, и, по тому, как гости с тревогой поглядели на него, Юсэк понял, что отец рассказал им обо всем.