Дмитрий Ли - Журавли покидают гнезда

— Разве ты не знаешь, что сейчас за одно упоминание о России тово… — Хон рукой провел по шее.

— Почему?

Старик не ответил и, присев к коляске, стал завинчивать на колесе гайку.

— А ты зачем туда? — спросил он тихо. — Что ты там потерял?

Юсэк подсел к нему, сказал также тихо:

— Не потерял я. Найти хочу.

— Что?

— Счастье.

— Счастье… — Старик косо поглядел на Юсэка: — Ты его как собираешься найти?

— Вы, конечно, знаете владельца ювелирной лавки Хэ Пхари? — спросил Юсэк.

— Ну и что?

— Он ведь нашел, — сказал Юсэк.

Старик засмеялся.

— Вот ты о каком счастье мечтаешь! Нет, дружок, на такие вопросы и я не отвечу.

— Вы все знаете, — произнес Юсэк обиженно. — Вы ведь знаете, только не хотите сказать… Разве вам это трудно?

Хон поманил пальцем Юсэка и шепнул на ухо:

— Дурень, революция там.

От кого-то Юсэк слышал это слово, но, до сих пор неясно понимая его значение, спросил:

— Революция? А что это?

— Эге, дружок, — вздохнул Хон. — Ты, вижу, и впрямь кладоискатель. Но придется тебе, наверное, отложить свое путешествие в страну золотых гор. Туда сейчас люди идут не за золотом.

— А зачем еще? — спросил Юсэк.

— Ну вот что! — обиделся наконец старик. — Вали-ка отсюда, а то мне и до ночи не справиться с моей кормилицей. — Он постучал по сиденью коляски. — И чего это я должен тебе обо всем рассказывать.

Юсэк не хотел и не мог уйти, особенно после того как уверился, что старик многое знает о России. Но и оставаться было нелепо. Сделав несколько нерешительных шагов, он остановился, пробормотав несвязно:

— Пожалуйста, не сердитесь. Кроме вас… Вы людей знаете. Вы все знаете. Мне нельзя оставаться в этом городе. У вас нет времени, я бы рассказал…

Что-то неладное заметил старик и в голосе Юсэка, и в глазах. Поэтому подошел к нему:

— Хорошо, если ты считаешь нужным поделиться со мной — я тебя выслушаю. Только зайдем в дом.

Он внешне мало отличался от других, но войдя Юсэк почувствовал разницу: здесь было уютно и не так тесно, как у них с отцом. Циновка на ондоле была застелена мягким одеялом, тюфяки разных размеров и расцветок лежали один на другом у стены, затянутой ярким ситцем. Потолок обклеен оберточной бумагой и газетами. На полках, поверх дверной рамы, стояли деревянные кувшины и позеленевшие от времени бронзовые тазы. Ковши из сухой коры тыквы, связки чеснока и сушеной капусты висели на крючках в углу. Пахло соей и вяленой рыбой.

Пока Юсэк разглядывал жилище, Хон о чем-то говорил с мужчиной в очках, сидящим у окна. Оба они поглядывали на Юсэка. Он понял, что речь идет о нем.

— Садись, Юсэк, и знакомься, — сказал старик. — Это мой сын Ир.

Тому было лет сорок. Строгим лицом и одеждой он напоминал деревенского учителя. Юсэк поклонился и сел на ондоль.

— Стало быть, ты собрался в Россию? — Ир привычным жестом снял очки, прищурился на Юсэка: — Это верно?

— Да.

— За золотом?

Юсэк помялся, поглядел на старика и на Ира, стараясь угадать, не хотят ли они посмеяться над ним. Он молчал, не зная, что рассказать раньше: о том, как ему необходимо это золото, или про Хэ Пхари, отнявшего у него любимую девушку.

— О чем ты задумался? — спросил старик Хон. — Можешь быть уверенным, что у моего сына доброе сердце.

— Как фамилия твоего отца? — Ир придвинулся к Юсэку.

— Ким Енсу, — ответил Юсэк.

— Ким? А чей пон? [32] Фамильная ветвь. Представители одного пона считались родственниками, и браки между ними были запрещены. — спросил Хон.

— Кимга пон, — пояснил Юсэк.

— Так ты приходишься моему сыну младшим братом! — изумленно воскликнул Хон, переглянувшись с Иром. — Вот уж не ожидал! Я ведь и твоего отца давно знаю. Но никак не думал, что мы родня.

Юсэк не верил ни в небесную силу, ни в чудеса идолов, но сейчас подумал, что кто-то из этих богов пожалел его и столкнул со стариком Хоном. Теперь он может, не стыдясь, открыть им сердце! И он уже в который раз стал рассказывать о своей жизни.

Юсэку показалось странным, что и старик, и его сын оставались равнодушными к его печальному рассказу. А ведь тетушка Синай плакала. Душа, видать, у нее чувствительней, чем у этих мужчин.

— Ну, допустим, ты нашел золото, — сказал Ир строго. — Что ты собираешься с ним делать? Откроешь ювелирную лавку? А потом переманишь чью-то девушку и будешь счастлив. А тот бедный юноша, у которого ты отнял девушку, разве не станет страдать и убиваться, как и ты сейчас?

— А кто сочувствует моему горю? — пробормотал Юсэк. — Никто.