Николай Асанов - Огненная дуга

— Ты хочешь быть моими глазами?

— Нет, твоей душой! — ответила она слишком серьезно.

Он подумал: больше ты никому не можешь довериться! Любимый человек — это и есть твоя душа. Ты знаешь ее душу, почему же ты полагал, что она не узнает тоску твоей души? Господин Арвид Масон — не столько ее отец, сколько твой противник. А она — твоя порука и твоя защита. Пусть она будет твоими глазами и твоей душой, может быть, ей будет даже легче жить.

— Почему ты молчишь? — спросила она.

— Я думаю. То, о чем я могу попросить тебя, опасно…

— А ты думаешь, что состоять в Сопротивлении не опасно? Я ведь не знала, кому помогаю. Предыдущая группа на нашей станции Скрытой Дороги осенью прошлого года приняла английского летчика и переправила его в Исландию. А через неделю он оказался в Берлине и выдал всех, кто ему помогал. Они получили по десять лет тюремного заключения!

— Надеюсь, что их освободят значительно раньше…

— Ты убежден в этом? — строго спросила она.

— Дорогая моя, за нашими плечами не только наша сила и сплоченность, но и наша история! И разве вы, работающие в Сопротивлении, не видите этого?

— Мне кажется, что многие участники Сопротивления действуют по странному принципу: болеют за слабую команду.

— А ты?

— Я болею за тебя… Но это только поможет мне выполнить твою просьбу!

— Ты уверена, что у меня есть особая просьба?

— Но ведь ты сам сказал, что ты солдат и никто не освобождал тебя от присяги!

— Да.

— Тогда говори.

— Хорошо. — Он собрался с мыслями, а она нетерпеливо смотрела в его глаза, словно пыталась прочитать эти мысли. Тогда он заговорил так же, как говорили с ним самим. Тут не было места недомолвкам.

— Я знаю, что немцы переориентировали вашу горную промышленность. Они закупают не только железную руду, но и большое количество таких материалов, которые нужны для создания особо качественных сталей. С моей точки зрения, это значит, что они начали выпускать особо опасные для нас танки и самоходные пушки. Мне нужно знать, так ли это, и услышать хотя бы приблизительное описание этих возможных машин. Твоего отца, несомненно, пригласят на заводы, которые съедают норвежскую руду ируду «Трафика», — это принято у промышленников, а немцам, после недавних поражений, крайне необходимо похвалиться своими силами. Они знают, что твой отец не выдаст их секретов. Но если ты пожелаешь, ты можешь увидеть все это моими глазами…

— И только-то? — но тут же устыдилась необдуманного ребяческого восклицания и сказала значительно, строго: — Я буду твоими глазами там!

Это прозвучало как клятва.

Все другие слова показались бы легкомысленными, поэтому она заторопилась к машине.

Только когда они подъезжали к городу, она вдруг спросила:

— Неужели это так важно для тебя?

— Видишь ли, — осторожно объяснил он, — немцы потерпели крупнейшее поражение за всю войну. Сейчас у них идет перегруппировка сил. Они считают, что решающее сражение, а вместе с ним и их победа, произойдет летом, когда танки смогут маневрировать без помех. Мы должны встретить их во всеоружии и разгромить их до конца! Возможно, это сражение не будет еще концом войны, слишком далеко они прорвались в Россию, но оно должно стать началом их конца, как Сталинград стал могилой их армий…

— Я понимаю и все-таки чувствую себя странно. Неужели я могу сделать что-то такое, от чего будет зависеть ход истории?

Он улыбнулся и пошутил:

— У нас говорят, что ход истории от отдельной личности не зависит, но каждая личность участвует в историческом процессе на той или другой стороне борющихся сил.

— Но ведь есть же нейтральные страны, люди, личности?

— Нейтральная Швеция так много дала Гитлеру, что я судил бы ее за этот нейтралитет! — жестко ответил он.

— Да, ты прав, — грустно ответила она.

Она остановила машину у парка, прильнула на мгновение, тихо отстранилась, сказала:

— Я сделаю все, что смогу! — и это тоже прозвучало клятвой.

«На железных дорогах Франции резко увеличилось количество актов саботажа и диверсий. Французские патриоты изо дня в день наносят чувствительные удары по коммуникациям, которыми пользуются немецкие оккупанты. В районе Марселя за одну неделю пущено под откос 6 немецких поездов с военными грузами. Близ Лиона железнодорожники организовали столкновение немецкого воинского эшелона с товарным поездом. В Парижском районе только в феврале месяце выведено из строя 68 паровозов»