Николай Шахмагонов - Сталин в битве за Москву

И вот тут проглядывалась одна существенная деталь. Беннигсен не действовал впрямую в интересах французов. Он работал на Англию, которая была в ту пору союзницей России. Но англичане-союзники на протяжении всей истории были хуже врагов. То есть в задачу Беннигсена входило не содействие полной победе Наполеона, а противодействие быстрой победе над ним России. Что-то очень похожее происходило в сорок первом. Только глубокие аналитики могли правильно оценить то, что случилось. Кто же тот Беннигсен, который, вовсе не содействуя полной победе Гитлера, делал всё возможное для того, чтобы не дать разбить германские войска уже в приграничных сражениях, кто старался ослабить Красную армию, но так, чтобы война не была проиграна, а просто максимально затянулась на радость Англии и Соединённым Штатам, чтобы она максимально ослабила обе воюющие страны.

Кто же стал Беннигсеном сорок первого? На этот вопрос ещё предстояло ответить и ответ был очень сложным, ведь любые действия этой подлой особи или группы подлых и продажных особей всегда можно было объяснить то стараниями сдержать натиск врага, пусть даже за счёт неоправданных потерь в живой силе и боевой технике, то просто сложившимися обстоятельствами, важнейшее из которых внезапное нападение – якобы внезапное, ибо никакой внезапности не было, о чём Сталин прекрасно знал, ибо буквально заставил Наркомат обороны отправить в приграничные округа ещё 18 июня 1941 года директиву о приведении войск в полную боевую готовность, директиву, которая после смерти Сталина таинственно исчезла из всех архивов. Но… Недаром знаменитый сибирский старец Феодор Козьмич любил повторять: «Чудны дела Твои, Господи. Нет тайн, которые бы не открылись». Не все документы удалось отыскать, изъять и уничтожить, поскольку часто, к примеру в Прибалтийском военном округе, эту директиву, не трудясь над её обработкой, просто пересылали в армии, но, увы, иногда с умышленной задержкой. И лишь в Одесском военном округе было всё принято и исполнено с чёткостью.

Но это стало известно уже после войны, а в суровые месяцы обороны Москвы Сталин старался отделить негодяев закоренелых – их выкорчёвывали по мере разоблачения вплоть до июня сорок первого – от тех, кого ещё можно было заставить работать на Россию. Не служить – нет. «Служба» – однокоренное слово со «служением», а служение – удел людей достойных. Работать же можно заставить и тех, кому именно Россия дала знания военного дела, но кто готов был употребить эти знания не во благо, а во вред. Так вот, их надо было заставить употреблять эти знания во благо России путём контроля, путём лишения возможностей наносить вред. И отделять, тщательно отделять тех, кто готов служить Гитлеру, подобно мерзавцам из первого эшелона военно-фашистского заговора, от тех, кто тайно работал на Англию, надеясь на то, что война поможет разрушить созданный большевиками советский строй и вернуть строй капиталистический, где человек человеку волк…

Как-то, уже после войны, Сталин на вопрос создателей фильма «Иоанн Грозный» о том, можно ли показывать царя жестоким, ответил: «Показывать, что он был жёстким (заметьте – жёстким, а не жестоким. – Авт .), можно. Но необходимо показать, почему нужно было быть жёстким. Одна из ошибок Иоанна Грозного состояла в том, что он не уничтожил пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять крупных семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени».

Быть может, если бы Павлов был своевременно разоблачён и уничтожен, не смог бы враг дойти до стен Москвы и Ленинграда, не падали бы бомбы на столицу и не гибли бы в блокаде ленинградцы, то есть не было бы многих трагических событий войны, подобных трагическим событиям Смутного времени.

Павлов подарил Гитлеру брешь в обороне Красной армии в первый же день войны в 104 километра, а через несколько дней уже размером в Западный фронт. И хотя сделал он во имя врага немало, мужество красноармейцев и командиров, героическое сопротивление частей и соединений, стойкость командующих, руководивших войсками, когда в первые, самые важные дни из штаба фронта не поступало никаких вразумительных приказов, не дали развернуться трагедии во всю ширь. Своевременное решение Сталина о назначении командующим Западным фронтом генерала Ерёменко, фактически спасшего положение и остановившего врага, во многом решило дело. Получив приказ принять фронт, Ерёменко, командовавший 1-й Краснознамённой Дальневосточной армией, срочно выехал поездом до Новосибирска, где его ждал посланный Сталиным самолёт. И сразу на фронт!