Сергей Михеенков - Днепр – солдатская река

Новая рота, которой выпало командовать старшему лейтенанту Нелюбину на этой войне, ничем особенным от предыдущих его двух рот не отличалась. То, что во взводах простыми солдатами воевали капитаны и майоры, лишённые званий и наград за различные воинские преступления, его не смущало. О прошлом своих бойцов думать было некогда. Форма на всех была точно такой же, какую носила его Седьмая стрелковая. Все приказания и распоряжения старших по званию и должности исполнялись тут же, и без каких бы то ни было заминок и пререканий. А это главное.

Несколько раз Нелюбину попадался на глаза Кац. Но это был уже другой человек. Казалось, солдатская шинель бывшему младшему политруку пришлась вполне, и он, стоя в своей ячейке, так же, как и остальные бойцы взвода, вёл огонь из своей винтовки по мелькавшим впереди фигуркам немецких пехотинцев, когда те поднялись в очередную атаку прямо по фронту Третьей роты.

В первый день немцы контратаковали дважды. Первую атаку отбили сами. А вторую пресекли совместно с артиллеристами. Как только цепи, сопровождаемые полугусеничными бронетранспортёрами с крупнокалиберными пулемётными установками, вышли из оврагов и из-за лесополосы, капитан Симонюк быстро передал за Днепр координаты. Через минуту прилетела первая стая тяжёлых снарядов и легла вразброс по всему фронту атакующих. Капитан тут же передал поправку. И гаубицы за десять минут раскромсали густую цепь наступающих. Вначале немцы попытались форсированным броском вперёд миновать полосу огня, но Симонюк внимательно следил за их продвижением. Под таким обстрелом не в атаку ходить, а только спасаться, пересиживать, согнувшись в три погибели в своём окопе, и молиться, чтобы он выдержал и не обвалился тебе на плечи и голову.

Нелюбин в бинокль наблюдал за действиями противника. И отметил про себя, что и в неудачной атаке они действуют собранно. Раненых не бросают. Отходят грамотно. В предполье осталось два горящих «гроба». Третий немцы утащили. Подошёл тягач, подцепил подбитый бронетранспортёр и уволок его за лесополосу. Бережливый народ, ничего не скажешь. Гожего винта на нейтралке не бросит.

Так прошёл первый день на новом плацдарме.

Вечером, после раздачи горячей каши, он отдал распоряжения взводным и наблюдателям и улёгся вздремнуть прямо в траншее, на разостланной шинели, прикрывшись сверху двумя шерстяными трофейными одеялами. И, засыпая, услышал такой разговор в соседней ячейке, где дежурили пулемётчики.

– Когда таким, как мы, дают в руки винтовку с тремя обоймами патронов и жестокие командиры гонят нас вперёд, они действительно дарят нам возможность преодолеть себя. А рубеж, который занимает противник, это уже вторично. Это – механика войны. Всего лишь следствие преодоления себя.

Говорил всё время один. Двое других лишь иногда вставляли слово-другое, в основном соглашаясь с говорившим.

И Нелюбин, уже сквозь пелену сна, подумал: всякий народ сюда попадает, это да… Вон как мудрёно рассуждает. Видать, образованный, из штабных. А может, профессор какой, тыловой. Война-то нынче многих захватила.

Его разбудил Звягин.

– Старшой, вставай.

– Что такое?

– Немцы атакуют.

Звягин потянул его за шинель буквально в следующее мгновение после того, как утих голос профессора в соседнем окопе. Так показалось Нелюбину.

Нелюбин вскочил, сунул руки в рукава шинели, схватил ППШ и побежал к бронебойщикам. В лугах уже светало. Позади, в пойме Днепра, густо клубился туман. И хорошенько же я, ёктыть, прилёг, удивился сам себе Нелюбин. А через минуту он уже лежал в ячейке командира отделения бронебойщиков Вильченко и, наблюдая в бинокль за тем, как немцы развёртывают свою очередную атаку, говорил:

– Не спеши, Вильченко. Не обнаруживай себя до верного выстрела. Вчера во время атаки снайпер стрелял. Думаю, сегодня он тоже будет при деле. Не спеши. Вон, видишь, болотце и воронки? Он сейчас подойдёт к ним и начнёт обходить. Вот тут-то и бейте его. По гусеницам и в борт.

– Ну, это мы знаем, – ответил Вильченко.

Второй номер нервно протирал тряпочкой длинные патроны и аккуратно складывал их в трофейный деревянный ящичек из-под какого-то прибора.

Нелюбин мельком взглянул на сосредоточенное лицо бронебойщика, на всю его скорчившуюся, сгруппировавшуюся над прикладом бронебойки фигуру и подумал: уж этот точно не из интендантов.

Внезапно танки, сделав по два-три выстрела, начали пятиться и вскоре исчезли за лесополосой и в балках.