Сергей Михеенков - Днепр – солдатская река

Там, в окопах, Воронцов и не задумался бы над такими мелочами. Там они ничего не значили.

Он так и не подошёл к убитому, пока из орешника не появился Иванок.

– Ну что, твой лось? Или не твой? – спросил он Иванка.

– Он, Кличеня. Вот скотина. Готов. – И Иванок повернул носком сапога запрокинутую голову убитого.

Спустя час с небольшим они вернулись на хутор.

Воронцов протянул Радовскому автомат Кличени, запасные магазины и сказал:

– Ну что, пойдём?

– Надо идти, – ответил Радовский.

Из-за сосен вышел монах Нил и долго смотрел им вслед, пока их фигуры не превратились в тени и тени не исчезли среди подлеска, который всё ещё сиял в лесу разноцветным осенним сиянием.

Пуля летела над знакомыми местами. Нет, война отсюда не ушла. Самолёты взлетали с тылового аэродрома. Они тяжело отрывались от земли и ложились на курс в сторону заходящего солнца. Они несли тонны бомб. И тысячи пуль дремали в промасленных лентах скорострельных пулемётов, расположенных в кабинах стрелков. Работа войны продолжалась и здесь. Слишком глубоко здешняя земля пропиталась кровью солдат. Пройдёт год-другой, и, если война сюда не вернётся, вырастут новые травы, затянут песком и глиной окопы и воронки. Неужели и ей тогда валяться где-нибудь на нагретом солнцем песке? Или ржаветь в мокрой от дождя глине на коровьем выпасе?

Старший лейтенант Нелюбин оглянулся на овраг. Там было тихо. Неужели никого не осталось, с болью подумал он о своей роте. Не может быть. Наверняка остался кто-нибудь из пулемётчиков. Уцелевшие могли уйти к берегу, к батальону. Но что с батальоном, тоже неизвестно. Овраг, похоже, не занят никем. Немцы почему-то не спешат входить в него. Возможно, побаиваются, что он пристрелян с левого берега тяжёлой артиллерией. Медлят. Выжидают. Им лишние потери ни к чему.

– Звягин, – позвал он связиста, – надо всё же сходить в овраг. Посмотри там хорошенько. Может, кто остался? И рацию забери.

– Да кто там может остаться, старшой? Никого там уже нет. Вон, тихо как… А рация разбита! К чему она нам? Для отчёта, что ли? Что не бросили? Лучше гранат побольше взять, чем эту бандуру таскать!

Звягин конечно же боится. Что ж, любой бы испугался, окажись он на месте того, кому ползти сейчас через открытое пространство, а потом искать в овраге раненых.

– Эх, Кондратий Герасимович… – вздохнул Звягин, теребя ремень немецкой винтовки.

– Ты пойми, Звягин, что мне послать туда, кроме тебя, больше некого. А рацию закопай. Раз она разбита, закопай. Лопата у тебя есть?

– Да есть у меня лопата! – зло стиснул зубы связист. – А если я – отсюда, а они – оттуда?

– Тогда уходи. Мы прикроем. И вот что, на всякий случай: собираемся вон там, за перелеском. Там тоже должен быть овраг. Прорываться будет туда, к городу. К соседям.

Капитан-артиллерист вытащил из кобуры ТТ, проверил обойму, сказал:

– Я с ним пойду, старлей. Только вы без нас не уходите. Прикройте.

– Погоди-ка. – И Нелюбин снял с плеча немецкий автомат, который подобрал возле блиндажа. – На вот, возьми. И Звягина держись. Вы там, в артиллерии… Ну, идите.

Немцы молчали. Стрельба прекратилась и в овраге.

– Сейчас перегруппируются и пойдут траншею и овраг прочёсывать. – Младший сержант Пиманов сдвинул на затылок каску, прислушался.

– Конечно, пойдут, – отозвался Нелюбин. – Но они нас будут ждать там, перед оврагом. А мы пойдём в другую сторону. Так что давай, Пиманов, готовь своих людей к прорыву. Гранаты соберите. Там всё сгодится.

Только бы Звягина и капитана не прихватили в овраге, подумал он. Хотелось курить. Нелюбин вдруг вспомнил, что давно не курил.

Бойцы младшего сержанта Пиманова поползли по траншее. Нелюбин приказал им собрать в одну кучу всё, что найдут и что может пригодиться в бою. Вскоре они вернулись с ящиком, из которого торчали зелёные колпачки штоковых гранат. Нелюбин тут же пересчитал их и сказал:

– Знаете, как пользоваться?

– Приходилось уже, – ответил за всех Пиманов.

– Имейте в виду: у немецкой «толкушки» сильное замедление. Когда вырвите шнур, досчитайте до десяти и бросайте. В самый раз будет. Разбирайте – по три штуки на брата. – И посмотрел на Морозова. – А ты зачем берёшь? Я на тебя не рассчитывал.

– Одну возьму, – твёрдо сказал Морозов.

Вскоре на краю оврага Нелюбин заметил шевеление. Присмотрелся – Звягин. Ползёт торопливо, с настроением. Но почему-то один. Подполз, мешком свалился в траншею.

– Ну? Что там? Где капитан?