Геннадий Хоминский - «Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации

– Ручку от себя, двигателю малый.

Выполняю; трава, однако, всё быстрее и быстрее уносится под крыло. Чувствую, что ещё мгновение, и самолёт со всего размаха ударится о землю. Беру ручку чуть-чуть на себя.

– Я сказал, от себя, а не на себя.

Я глянул чуть вперёд и увидел кусты, которые росли за торцом полосы. Они быстро летели на нас, а я не мог ничего поделать. Вдруг двигатель взревел на взлётном режиме, ручка сама, больно ударив по коленке, прижалась почти к самому сиденью. Это Трофимыч взял управление в свои руки. «Уход на второй круг, выполняй сам», – голос Трофимыча прозвучал совершенно обыденно, никакого волнения в нем не чувствовалось. Я тоже быстренько успокоился и достаточно чистенько выполнил набор высоты и все повороты. После третьего сбросил скорость и начал снижение. Трофимыч молчал. Поймал ориентир для входа в четвёртый и начал разворот. Всё шло хорошо. «Дальше всё делаешь строго по моим командам», – практически прошептал Трофимыч. И мы сели, вернее, сел я по подсказкам Трофимыча. Вырулил на стоянку, выключил двигатель. Лётный комбинезон на груди был мокрым от пота. Трофимыч вылез из задней кабины и встал на крыло.

– Понял, что произошло?

– Не успел уследить за всеми приборами, – пролепетал я.

– И правильно, всё твоё внимание должно быть на земле. Там и высота, и скорость, и крен.

– Но как же без приборов я узнаю скорость и высоту?

– Узнаешь, я научу. Приборы нужны только до высоты выравнивания, а потом только на интуиции. Овладеешь – будешь летать, нет – ищи работу на земле.

– Не хочу на земле, – почти что по-детски сказал я, – я научусь, обязательно.

– Запомни, самое главное в полёте – нельзя концентрировать своё внимание на отдельных деталях, нужно уметь видеть всё вокруг. Нужно видеть приборы, нужно видеть землю, ориентиры, видеть небо.

Это я запомнил на всю жизнь. Видеть землю и небо, видеть облака. В этом и есть красота полёта. Это то, ради чего многие становятся лётчиками.

Вечером в курилке от вопросов не было отбоя. Уже весь курс знал, что я ушёл на второй круг. Что случилось, что произошло? Это, как я видел, мучило всех курсантов. И тогда на очередной вопрос, что произошло, я ответил: «Ты сколько пробыл в небе?»

– Ну, минут 10.

– А я почти 20.

Потом было много полётов и с Трофимычем, и без него. И днём, и ночью. В хорошую погоду и в сильный ветер с дождём. И на Як-52, и на Ан-26. Время учёбы было спрессовано до предела, дни летели за днями.

И вот я сижу на своей кровати и держу в руках новенькие лейтенантские погоны с голубым просветом. Я это или не я? Как будто всё это произошло не со мной. Я, простой сельский парнишка, видевший самолёты только в кино, никогда не мечтавший стать офицером, стал военным лётчиком. Как? Почему? Зачем?

Тёплая и уже пыльная весна 72-го года. Я болтаюсь возле районного военкомата. Мама сказала, что она встретила своего старого знакомого, Петра Сергеевича, который работает военкомом, и он сказал, чтобы её сынок заглянул к нему. Вообще-то у моей мамы каждый встречный – её знакомый. Неудивительно: всю жизнь она проработала в нашей школе. И она знает всю молодёжь посёлка – все учились у неё русскому языку и литературе. Она знает почти всех жителей посёлка, вернее, тех, кто был папами и мамами её учеников. И вот я околачиваюсь возле военкомата и до сих пор не решил – заходить или нет. Призывной возраст ещё не наступил, да и в военкомат вызывают обычно повесткой, а не просят зайти через маму.

«Паша, ты чего там болтаешься, давай заходи, дело есть», – крикнул в раскрытое окно Пётр Сергеевич. Я его не очень хорошо знаю, живёт он на другом конце посёлка. Захожу во внутрь и оторопел: на входе за столом сидит Людка, в военной форме. Никогда не знал, что она работает в военкомате и носит военную форму. Людка – наша соседка, на два года старше меня. «Паша, привет. Заходи, Пётр Сергеевич ждёт тебя». «Привет», – буркнул я. Настроение почему-то сразу испортилось. Зря пришёл, подумал я. Людка, конечно, красивая девчонка, но парня у неё нет. Я, во всяком случае, никого возле неё не видел – как-то совсем некстати подумал я. Она, конечно, мне нравилась, несмотря на то, что была старше меня. Дверь кабинета раскрылась, на пороге стоит Пётр Сергеевич, в военной форме, полковник. Протягивает руку, поздоровались: «Заходи, Паша, присаживайся. Разговор есть». Я прошёл, сажусь на стул возле стола.

– Как дела, чем занимаешься? – спрашивает меня.

– Да всё нормально, дядя Петя. Вот, к выпускным готовлюсь.