Сергей Бортников - Путь командарма (сборник)

Но Потапов знал, что это не так.

– Меня насильно вывезут в Америку, слишком много знаю, – тоскливо вздыхая, сообщил Ковин, когда они прощались. – Вронский предупреждал! Да и я сам, честно говоря, наперед предвидел свою участь. «Резкий поворот судьбы, утомительное путешествие помимо вашей воли» – так гласит мой астрологический прогноз на этот месяц…

Больше его командарм никогда не видел. А много лет спустя в его руки случайно попало досье на ведущего американского астронома Тима Ковена, в котором оказалось несколько фотоснимков ученого. Все та же истинно русская физиономия: нос картошкой, бесшабашные раскосые глаза… Но Михаил Иванович, конечно же, не признался, что много месяцев подряд делил нары с этим человеком…

А тогда, в год Великой Победы, место земляка рядом с ним быстро заняли другие старые знакомые – советские полководцы, освобожденные союзниками из гитлеровских концлагерей.

Французы сшили для них темно-синие пальто и кители цвета хаки без знаков отличия и повезли на прием к Шарлю де Голлю – праздновать подоспевший День Победы. Генералы надели ордена – немцы не отбирали их из чувства уважения перед верными присяге воинами, и, запивая коньяк шампанским, весело переговаривались на смеси разных языков с британцами и канадцами, французами и американцами, обменивались с ними рукопожатиями и адресами, покуривая при этом диковинные сигареты с фильтром «Pall Mail» и «Winston». «Никотиновые монстры» бесплатно, бесперебойно и в достаточном объеме снабжали своей продукцией воевавших в Европе соотечественников.

Михаил Иванович немного выпил и… слегка окосел. Присел у наполовину раскрытого окна, затянулся ароматным дымом.

Скоро домой, где его никто не ждет, разве что сын – Юрий? Интересно, как он там?

Париж – Москва.

26 мая 1945 года

Первым рейсом на Родину должны были отправиться 33 человека: 29 генералов Красной Армии, три комбрига и один бригадный врач… Их список в алфавитном порядке давно составили «спецы» из НКВД. Генерал-лейтенанты: Михаил Федорович Лукин, Лавр Александрович Мазанов, Иван Николаевич Музыченко; генерал-майоры: Павел Ивлианович Абрамидзе, Павел Данилович Артеменко, Иван Михайлович Антюфеев, Михаил Александрович Белешев, Ибрагим Паскаевич Бикжанов, Михаил Дмитриевич Борисов, Сергей Владимирович Вишневский, Иван Михайлович Герасимов, Константин Леонидович Доброседов, Евгений Арсентьевич Егоров, Георгий Михайлович Зайцев, Ефим Сергеевич Зыбин, Николай Кузьмич Кириллов, Иван Алексеевич Корнилов, Иван Павлович Крупенников, Илья Михайлович Любовцев, Иван Иванович Мельников, Николай Филиппович Михайлов, Александр Александрович Носков, Петр Петрович Павлов, Павел Григорьевич Понеделин, Михаил Иванович Потапов, Иван Павлович Прохоров, Александр Георгиевич Самохин, Максим Наумович Сиваев, Михаил Георгиевич Снегов; комбриги: Николай Георгиевич Лазутин, Михаил Афанасьевич Романов, Афанасий Николаевич Рыжков; бригадный военврач (правильнее – бригврач) Иван Алексеевич Наумов.

Сталин прислал за ними самолет, набитый оперативниками Главного управления СМЕРШ, «прикидывающимися» сотрудниками секретариата уполномоченного СНК СССР по репатриациям. Но Потапов их сразу раскусил. По манерам, по специфическому волчьему взгляду – цепкому, пронизывающему, жгучему.

На московском аэродроме генералов пересадили в другой самолет и отправили в Сибирь, как и пугали союзники, – в фильтрационный лагерь. Но вскоре, по распоряжению вождя, вернули всех обратно в столицу.

Поселили в Обухове, откуда и возили поочередно на Лубянку. На допрос. Как вы, товарищи красные генералы, попали в плен врагу? Неужели не ясно, что на поле боя у советских полководцев альтернативы нет: или победа, или смерть!

Через некоторое время в Обухов доставили еще четырех бывших узников фашистских лагерей, генерал-майоров Александра Семеновича Зотова, Петра Фроловича Привалова, Ивана Михайловича Скугарева, Якова Ивановича Тонконогова. Все они проходили самую тщательную проверку.

Впрочем, бдительные СМЕРШевцы шерстили тогда не только живых, но и покойников – тех, кто из плена не вернулся. Время такое! Надо было разобраться, кому посмертно ставить памятник, а кого – предавать вечному забвению.

Умерло в плену тоже немало люду: командир 113-й стрелковой дивизии Христофор Николаевич Алавердов, без каких-либо объяснений расстрелянный фашистами в конце 1942 года; командир 212-й стрелковой дивизии Сергей Васильевич Баранов, умерший от тифа в феврале 1942-го; командир 280-й стрелковой дивизии Сергей Евлампиевич Данилов, скончавшийся от недоедания и побоев 1 марта 1944 года; командующий 20-й армией Филипп Афанасьевич Ершаков, о судьбе которого уже говорилось; начальник тыла 6-й армии ЮФ Григорий Моисеевич Зусманович, умерший в июле 1944-го; командир 64-го стрелкового корпуса Александр Демьянович Кулешов и командир 196-й стрелковой дивизии Константин Ефимович Куликов, в разные годы замученные в концлагере «Флёссенбург»; заместитель командира 11-го механизированного корпуса Петр Григорьевич Макаров, забитый гитлеровцами камнями осенью 1943 года; командир 6-го кавалерийского корпуса Иван Семенович Никитин, расстрелянный в апреле 1942-го; командир 109-й стрелковой дивизии Петр Георгиевич Новиков, без всякого повода убитый охраной лагеря в августе 1944 года; уже упоминавшийся командир 181-й стрелковой дивизии Тимофей Яковлевич Новиков; командующий артиллерией 3-й ударной армии Михаил Осипович Петров, умерший от ран; командир 5-й стрелковой дивизии Иван Андреевич Пресняков, расстрелянный за просоветскую агитацию 5 января 1943 года; командир 80-й стрелковой дивизии Василий Иванович Прохоров, почивший от истощения и бесконечных побоев; командир 58-й гвардейской стрелковой дивизии Николай Игнатьевич Прошкин, скончавшийся от тифа осенью 1943 года; командир 172-й стрелковой дивизии Михаил Тимофеевич Романов, казненный в крепости «Вайсенбург» в апреле 1945-го; командующий артиллерией 5-й армии ЮЗФ Владимир Николаевич Сотенский, командующий артиллерией 11-го механизированного корпуса Николай Михайлович Старостин, приговоренный к смерти за просоветскую агитацию; командир 44-й гвардейской стрелковой дивизии Семен Акимович