Николай Дмитриев - Майор из Варшавы

– Ваша подготовка закончена, капитан. Теперь вы поступаете в распоряжение полковника. Инструкции и задание получите у него. Вот, рекомендую…

Усенко вытянулся и, сделав четкий полуоборот, встретился взглядом с человеком, неприметно устроившимся на стоявшем в дальнем углу диване. Что-то в его облике мелькнуло знакомое, но тут начальник, так и стоявший у стола, глухо кашлянул.

– Товарищ полковник, я вынужден вас оставить, у меня дела…

Едва дверь за начальником закрылась, как полковник пружинисто встал и шагнул навстречу Усенко.

– Ну, здравствуй, капитан! – он еле заметно усмехнулся. – И не смотри так. Вижу, что узнал, и хорошо, что узнал. Память в нашем деле главное… Я тоже, брат, помню, как мы у тебя ночью водку пили, колбасу ели, вот только марку твоей радиобандуры, что нам про любовь мурлыкала, запамятовал…

– «Дорожовец и Затей», товарищ полковник, – Усенко широко улыбнулся.

Неожиданная встреча с полковником из разведотдела, приезжавшим к нему почти год назад, показалась отличным предзнаменованием.

– Во-во, именно «Затей»… – Полковник сделал паузу и, как бы отделив ту давнюю встречу, заговорил о другом: – О том, где ты воевал, как воевал, кем воевал, знаю. О ранении под Киевом тоже знаю. Кстати, рана не беспокоит?

– Нет, все нормально.

– От границы как шел?

– Я все написал… – Усенко тяжело вздохнул.

– Значит, не хочешь? Пожалуй, правильно… Меня спроси, так и я, может, много чего вспоминать не хотел бы…

Пауза несколько затянулась, и когда полковник опять заговорил, тон его был совершенно иным.

– Сейчас мы готовимся наступать, капитан, а для успеха необходима разведка, разведка и еще раз разведка!

– Я понимаю… – Усенко подобрался.

– А раз понимаешь, тогда к делу… Есть решение забросить тебя в тыл. К самой границе, в знакомые тебе места. Обстановка на территории, скрывать не буду, сложноватая… Люди там наши должны быть, но ближайший отряд километрах в ста восточнее. Если что непредвиденное, подашься туда. Ну а теперь главное: наш человек оттуда дал о себе знать. «Эльд» отозвался.

– «Эльд»? Это ж Меланюк Петро… – не удержался Усенко.

Честно говоря, он даже не ожидал, что после всех передряг на месте сумел удержаться только этот молодой парень, которому он дал тогда такой звучный псевдоним.

– Ты что, лично его знаешь?

Не скрывая своего удивления, полковник посмотрел на Усенко, и капитан пояснил:

– Конечно! Я же им и занимался. Это ж мой регион…

– Даже так… – полковник помолчал и как-то сухо спросил: – А когда ты с ним встречался последний раз?

– В ночь на 22 июня. Когда немцы диверсантов на штаб 5-й армии нацелили. Он там в составе группы был.

– То-то, что на 22-е… Как думаешь, ему сейчас доверять можно?

– Доверять?..

– Вот именно. Сам знаешь, сколько народу к немцам переметнулось…

На этот раз Усенко молчал долго. Вопрос, заданный полковником, был далеко не праздный. Капитану страстно хотелось ответить ясно, категорично, от последней встречи с Меланюком у него осталось ощущение полного доверия, и все же он произнес:

– В любом случае я должен буду проверить…

– Только так! – Полковник энергично кивнул, и голос его опять потеплел. – Тут еще один нюанс есть. Немцы ставку на вражду украинцев с поляками сделали, а это, сам понимаешь, чревато, и дела совсем не облегчает…

– У нас и тут легких дел нет.

– А там и подавно! – докончил за Усенко полковник и нахмурился. – Раз уж о поляках речь зашла, спросить хотел, чем у тебя с тем польским майором закончилось?

Вопрос полковника поставил капитана в тупик. Вообще-то сказать было нечего, и Усенко ответил так, как думал.

– А ничем. Да и…

Так и не закончив фразу, Усенко пожал плечами.

– Жаль… – полковник вздохнул.

– Чего теперь старое ворошить? – возразил Усенко. – Нам до той Польши еще топать и топать.

– И то верно. Ладно не будем… – полковник зябко передернул плечами и спросил: – С парашютом-то прыгал, капитан? Там ведь аэродрома нет…

– Бросали…

– Вот и ладненько! Давай, собирайся по-быстрому, со мной поедешь. Мне тебя еще кой чему подучить надо…

Полковник поощрительно улыбнулся Усенко, и капитан, повернувшись по-уставному, вышел из кабинета…

Пан Казимир вышел из Хюртгеновского кабинета и остановился у окна в коридоре. За стеклом виднелись лакированные крыши автомобилей, у ворот как всегда торчал часовой, а стоявший прямо против выезда синий «вандерер» пускал из глушителя сизый дымок.