Людвиг Ренн - Война

— Нет смысла торчать здесь, — сказал Фабиан. — Туман не скоро рассеется, а нам до десяти нужно попасть в роту.

Мы зашагали к деревне, поднялись на возвышенность. Внизу в лощине насыпали брустверы, устанавливали орудия.

— Что это значит? — сказал Фабиан. — Видно, здесь побывал не только наш патруль? Не могли же они просто так копать.

Мы зашагали по лощине. Вдали на холме появился всадник. Это был наш адъютант.

— Ваша рота следует за мной! Армия идет в наступление!

На возвышенности показалась наша рота, впереди на коне — капитан.

— С добрым утром! — крикнул он. — Сегодня мы заработаем железные кресты или падем смертью храбрых!

Мы встали в голове нашего взвода. Сокровище поглядывал на меня; он был бледный и грязный.

— Как это вы очутились тут? — спросил я.

— Нас подняли ночью по тревоге, — спокойно ответил он.

Мы шли по свекольному полю. Ботва была мокрой от дождя и доходила до колен. Ноги разъезжались на скользкой свекле. Мы подошли к деревне и остановились у сарая, в котором провели ночь. Начало проглядывать солнце. Над головой у нас уже сияло синее небо.

Подскакал капитан, спрыгнул с коня, бросил поводья подбежавшему конюху.

— Мы атакуем, — крикнул он. — Первый и второй взвод наступают, третий остается здесь в моем распоряжении!

«Где же мы переправимся через реку?» — подумал я.

— Первый взвод — рассыпаться в цепь, — скомандовал Фабиан.

Мы пошли вперед и развернулись. Мне пришлось обойти слева зловещий двор. Впереди над туманом уже четко проступал залитый солнцем горный хребет на том берегу. Справа затрещали выстрелы. Мы пришли на полого спускающийся в долину выгон, огороженный колючей проволокой. Справа от нас Фабиан уже поднялся по крутому склону. Луг был усыпан Талькой, а кое-где торчали глыбы камней. Мы перелезли через колючую изгородь.

Здесь, на краю каменного карьера, росла группа высоких, раскидистых деревьев, а за ними в глубине каменоломни мы увидели какое-то строение и еще несколько домов справа и слева. У дороги слева, за лугом, стояла фабрика с красной трубой, а еще дальше были видны воды Мааса. Там, за рекой, в тумане, позолоченный утренним солнцем, вздымался противоположный берег — с домами, садами, горными хребтами и обсаженной деревьями криво идущей вверх улицей.

Оттуда просвистело несколько пуль.

— Туман редеет, — сказал Цише.

— Здесь мы разделимся, — сказал я. — Я с этими пойду направо, а вы ступайте налево вокруг каменоломни.

Я поймал взгляд унтер-офицера Цахе. Он пошел туда, куда я велел. Я этому подивился. Мы с вольноопределяющимся Ламмом, Цише и Сокровищем побежали по узкой тропке вниз к полосе кустарника. Над головой у нас просвистела пуля. Солнце стояло как раз за нашей спиной, и французам, на той стороне, должно было слепить глаза. Тропка спускалась вниз все круче и привела на пологий луг. Мы пошли по дороге между каменоломней и строениями справа. Противоположный берег мирно покоился, озаренный солнечным сиянием.

Вот оно! Мы рванули обратно. Из каменоломни раздался бешеный треск ружейной пальбы. Пули свистят совсем рядом. Я срываю винтовку и принимаюсь палить по каменоломне.

— Это оттуда, из дома! — кричит Цише.

В верхнем этаже строения на нашу сторону выходят два окна. Все наши выстрелы попадают не в окна, а в стену. По выходит, там в окнах должны быть дырки в стеклах, раз оттуда палят.

— Сюда, за дом! — кричу я и бегу в узкий проход между домом и скалой, к которой пристроен крольчатник. Прибежали и остальные. Стрельба прекращается. Я выглядываю.

— Обормоты мы! Стреляли-то с того берега, а мы, тупицы, повернулись к ним спиной и лупим в стену, где хлопают их попадания!

Все потупились. Теперь я знал, что могу на них положиться. Но что делать дальше? Переправиться через реку мы не можем. И где остальные ребята из взвода?

Дом в каменоломне одной стеной смотрел в нашу сторону. За ним, чуть правее, у дороги стояло другое строение, а еще дальше — фабрика с красной трубой. На дорогу между этими домами вышел солдат и осмотрелся вокруг. Потом вышли еще трое и стали позади него. Загремели выстрелы. Солдаты залегли на дороге. Они вели себя еще глупее нас. Крикнуть им? Но они же не услышат! У меня защемило в груди. Солдаты все лежат. Трещат, хлопают выстрелы.

— Надо туда, к ним! — сказал я.

Сокровище, весь белый, поглядел на меня.

— Как ты это сделаешь? — спросил Цише.

— Кюветом проберусь.

— Кювет слишком мелкий, — сухо сказал Цише.