Алла Бегунова - Дорога на Дебальцево

— Нет, не проходила, — ответила Булатова.

— Значит, все у вас впереди, — загадочно произнес учитель и попрощался. «Чайка» некоторое время размышляла над этим разговором. Он каким-то странным образом перекликался с предыдущей беседой, которую вела с ней Темникова: ранение, возраст, работа, возвращение в Москву.

Связаться с Алёной Климовой по телефону оказалось не так-то просто. Видимо, она находилась далеко от аппарата. Потом взяла трубку, и Булатова сначала услышала довольно громкий гул двигателя и разговоры каких-то посторонних людей. Климова не сразу догадалась, кто ей звонит.

— Булыч! — закричала она в трубку. — Я с тобой скоро увижусь! Мы гоним в Донецк новую фуру с гуманитаркой.

— Алёна, я — в госпитале, — ответила ей Булатова.

— Что ты там делаешь?

— Лечусь.

— От чего?

— От ранения.

— Ой!

Связь прервалась. Положив телефон на постель, Александра с улыбкой представила себе Алёну в кабине большого грузовика, который в облаке пыли мчится по дороге через Дикое Поле. Климова отвечает за все: за инсулин для диабетиков в городе Макеевка, за книги и одежду для интерната слабовидящих детей в Харцызске, за игрушки для детского сада в деревне Еленовка, за сахар, мясные консервы и крупу для пенсионеров в пригороде Донецка Марьинке, разрушенной до основания пушками и минометами Вооруженных сил Украины.

Алёна позвонила ей сама, но уже во втором часу ночи. Караван остановился, и в тишине они смогли немного поговорить. В отличие от Темниковой, мало знающей про события на Донбассе, Климова сама видела эту современную гражданскую войну со всеми ее ужасами. Она порадовалась за подругу: подумаешь, осколок в ноге! При залпе «Града» здания и люди в них за несколько минут превращаются в пепел…

Непреложные правила военных лечебных заведений Булатова изучила еще в Севастополе, в госпитале имени Пирогова. В Донецке действовали те же установления: подъем в восемь часов утра, измерение температуры у больного, первый прием лекарств, завтрак, обход лечащего врача, процедуры. Щербина в белом халате, накинутом на плечи, появился у нее в палате после одиннадцати часов.

Ничто не могло изменить внешний вид военного советника. Полевая форма всегда сидела на нем по-особому щеголевато. Кожаные ремни офицерской портупеи — плечевой и поясной — с кобурой пистолета на правом боку плотно облегали торс. Среднего мужского роста был Сергей, но для своего возраста довольно строен. Одеколон, которым он пользовался, имел легкий приятный запах, и Александра ощутила его, когда майор запаса наклонился к ней, чтобы поцеловать в щеку.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Нормально.

— Я привез одно импортное лекарство для скорейшего заживления ран и уже побеседовал с хирургом. Он считает, что операция прошла без осложнений. Но швы снимут через неделю.

— Это очень долго, — сказала она.

— Вы торопитесь?

— Меня тут спрашивают, когда я вернусь в Москву…

Военный советник сел на табуретку, посмотрел на Александру с ласковой улыбкой и начал неспешно рассказывать о нынешней военно-политической ситуации на Донбассе. Сергей сообщил, что его друг и соратник Игорь Стрелков в середине августа ушел в отставку с поста министра обороны ДНР и теперь вслед за ним уходят многие из тех, кто начинал военное сопротивление фашизму на Украине. Один период борьбы закончен. Начинается другой. Романтики, поэты и идеалисты, движимые благородными порывами души, отважные, но малосведущие в ремесле войны, уступают место армейским профессионалам. Щербина тоже собирается в Москву, потому их бракосочетание состоится там, если Александра Константиновна уже приняла решение.

— Постепенно я привыкаю к этой мысли, — пошутила она.

— Звучит обнадеживающе! — он поддержал ее шутку.

— Приходите чаще. Например, завтра.

— Обязательно!

Майор запаса ушел, оставив Саше пакет с фруктами.

Она достала оттуда большое краснобокое яблоко, надкусила его. Яблоко было очень вкусным. Что-то изменилось вокруг «Чайки» после его ухода. Может быть, солнца стало больше. Его лучи падали в окно почти отвесно и рисовали на полу причудливые фигуры. Может быть, появилось больше прохладного воздуха. Обжигающий, пропитанный пылью ветер Дикого Поля не долетал сюда. Война отступала, уходила прочь, и это Булатова ощущала с некоторым сожалением потому, что сумела приспособиться, найти в ней свое место.

В палату больше никого не поселили.