Алексей Федоров - Моя война

Нам удалось отозвать тихонько Костика и Алексея. И вот что ребята поведали нам: как пришли они на это место, так никуда отсюда и не уходили. Но отличились: ограбили церковь и к тому же нагадили там. Ограбили дом – хозяев там не было. Связались с какими-то сомнительными женщинами. Пьют там, пьют здесь. Не участвуют в этих делах только четверо: Костик, Алексей, Гриша, Пента. Особую активность проявляют ворюга, Павел, Григорий-калужанин. Фёдор молчит, ни в каких грязных делах не участвует и не пьёт, всё время лежит в лесу, никуда не выходит, разговаривает только с Габриэлем, который тоже никуда не выходит, но круглые сутки пьян.

Картина прояснилась. После того как Костик и Алексей незаметно вернулись в группу, мы вышли из засады, и Валерий своим громким голосом поздоровался:

– Здорово, друзья!

Те с перепугу вскочили на ноги и уставились на нас сонными глазами.

– Что же вы пост не выставили? Мы вас целый день искали.

– А зачем пост, если вы и так нас нашли, – сказал, не поворачивая головы, Габриэль.

– Ну ладно, дайте пожрать, а потом поговорим.

Ворюга угодливо подал нам жареную индейку, хлеб и несколько бутылок вина. Пока мы ели, Габриэль, Фёдор и Григорий отошли в сторонку и стали совещаться. На наше счастье, у кустов оказался Алексей. Он слышал, как эта троица решила ночью прикончить меня и Валерия, поручив это дело Павлу.

Алексей шёпотом рассказал Валерию, тот мне. Я, взяв у Николая Северина (Николая-2) автомат, проверил его, передернув затвор, отругал за то, что оружие не вычищено. Вынув магазин с патронами, я отдал его на чистку Алексею. Григорий карабина не отдал, и я решил сесть с ним рядом, чтобы по сигналу Валерия отобрать у него оружие.

Габриэль сказал:

– Ну расскажи, Валерий, как потеряли Григория!

Кто-то уже рассказал Габриэлю об операции. Позже мы узнали, что это сделал Костя-ленинградец. Он всё время вёл двойную игру.

Валерий начал рассказывать подробно о проведённой операции, и, когда дошёл до итогов, Фёдор заскрипел:

– Откуда ты знаешь, что убито девять немцев, если машина ушла?

– Алиса вчера рассказала.

– Ну эта сука соврёт – не дорого возьмёт, – вклинился Григорий.

– А вы что сделали за это время? – переменил я тему. – Достали инструмент?

– А кому он нужен, – с кривой усмешкой ответил Габриэль. – Мы пытаемся связаться с нашим правительством и будем делать то, что оно нам прикажет.

– А пока грабите церкви и пустые дома, пьёте, гуляете с проститутками. А ну руки вверх! – Валерий щелкнул затвором. Передернул затвор и Алексей, которому я успел передать магазин.

Я бросился к Григорию, вырвал у него карабин и подошёл к Валерию.

– Кто хочет сражаться с фашистами, становись рядом с нами! – скомандовал Валерий.

Наступила пауза. Но она не была продолжительной. К Валерию подошли Костик, Гриша, Пента и Николай-2.

– А нас что, расстреляете? – трясущимися губами проговорил ворюга.

– Нет, но расскажем о ваших делах.

– Яшка, иди сюда, – крикнул я.

– Да иди ты к чёрту, – ответил мне Яков. На призыв Валерия не откликнулся и Иван Недвига.

– У кого граната? – спросил я.

– У меня, – проговорил Гриша.

– Прощайте, бандюги! – крикнул Валерий, и мы хотели уйти, но тут взорвался Габриэль:

– Это бунт, вы хотите нас убрать! Я сейчас же пойду к Алисе.

И он зачем-то стал переодевать рубашку.

– Иди куда хочешь. Убивать мы вас не собирались, – ответил я.

Вместе с Валерием и мной тогда ушли Алексей Васильев, Костя Костиков, Костя-ленинградский, Николай-коми, Николай-ленинградский, Гриша Щербаков, Франсуа и Пента. В другой команде оказались Фёдор Рубель, Габриэль, Григорий-калужанин, Иван Недвига, Яков Конфедерат, Павел Чехобадзе, Николай Северин и ворюга.

Отряд раскололся почти пополам. Но в качественном отношении это были неравноценные группы: в нашей – ребята, желающие драться с немцами, в группе Фёдора – Габриэля остались желающие отсидеться в тёплом местечке до конца войны или колеблющиеся, не решившиеся порвать со своими приятелями. Колеблющихся там было двое – Павел и Николай, позже присоединившиеся к нам.

Разгорячённые событиями, мы зашагали в район Венизи. Железную дорогу и шоссе пересекли, когда стемнело, и заночевали на чердаке сарая, около которого когда-то произошла первая встреча с группой Габриэля.

Зарывшись в сено, ребята быстро заснули, а мы с Валерием долго обсуждали содержание рапорта, который собирались написать Алисе. Проговорили до зари и, поскольку спать не хотелось, решили написать рапорт о делах и событиях, предшествовавших расколу. Конечно, мы излагали без рассуждений и выводов, приводили только голые факты и обвиняли во всем Фёдора и Габриэля. Не думали, что начальство может рассудить иначе – дескать, обе стороны виноваты. Такие рассуждения могли прийти нам в голову только в мирные дни, а во время войны суждения и выводы всегда более категоричны: кто бьет врага, тот прав, а кто уклоняется от борьбы… Тут наши позиции с Валерием были едины и крепки. За нами были уже две боевые операции, мы жаждали мести и крови врага, стремились уговорить всех сотоварищей не уклоняться от борьбы с фашистами. Кто прав (и в какой степени), кто виноват (и в какой мере) – так вопрос для нас тогда не стоял. Нам было абсолютно ясно – правы мы, виноваты – они (Фёдор и компания).