Виктор Трынкин - Что было, то было

– Бери, бери.

– Кто добро творит, того Бог благодарит, – Гуськов берет две штуки. – Я ведь папиросы-то, не очень…

– «Не очень», а берешь две штуки.

– А две потому, товарищ капитан, что одну сейчас, а другую после боя. Чтобы цель была выжить.

Родионов, сдерживая улыбку, старался придать голосу приказной тон. – Иди в избу, обсушись и ложись спать.

Гуськов прячет папироску за ухо:

– Благослови вас, Господи. – Быстро уходит.

Добродеев осторожно садится на брошенное у сарайчика бревно, закуривает.

– Никакая армия не научит Гуськова дисциплине.

– Да уж… И не нужна ему эта война… Он классный плотник. В деревне дома строил.

– Да и мы с тобой, Федор, не по своей воле здесь. Если бы не фашист, готовились бы сейчас к пахоте. Земля-то ждет!..

– Да тише ты. Кругом смерть, а ты – «земля».

– Самое страшное, Федя, – человека на войне приучают убивать.

– Не убивать, а защищать свое Отечество…

И разговор как-то замолк. Только огоньки от папирос нервно вспыхивали. Повисла в ночной тишине задумчивая пауза. Оба понимали, что не по своей доброй воле взяли в руки оружие. Они войну не искали. Она сама, кровожадная, пришла к ним, а их долг – освободить родную землю от пришельцев.

За стеной сарайчика послышались позывные. Там примостился связист Камратов со своей аппаратурой. Он сонным голосом разговаривает с коллегой из штаба:

– Я – «Роза»… Слушаю… Чего ты там?.. «Роза» слушает… Да не сплю я… Ничего особенного. Тихо. Тихо, говорю… Немножко постреливают. Ладно. – Вешает трубку.

– Весна растревожила мне душу, Федор. К земле потянуло.

– Ничего, Паша, скоро мы этому фрицу окончательно хвоста наломаем и тогда…

– Зачем люди убивают друг друга?

– Зачем? – Не найдя ответа, Федор замолчал. – И что тебя на философию потянуло? Ты, я смотрю, Паша, пока в госпитале валялся – делать-то нечерта было…

Где-то далеко взвилась ракета, на секунду высветив суровые лица друзей.

Небольшая плоскодонка бесшумно скользит по бархатной глади неспешной и неширокой речушки. В лодке Веселов и Антонюк. Лодка, чуть шурша, скрывается в прошлогодних камышах. Бойцы, напряженно прислушиваясь, ступают на топкий берег. Здесь еще хозяйничают немцы. Веселов насторожился, услышав подозрительный шум, подумал: «Наверное, разбудили лягушек». Убедившись в безопасности, тихо прошептал:

– Лодку подтяни… Только тихо.

Антонюк, боязливо озираясь, подтягивает лодку к берегу.

– Надо запомнить, где ее оставили, чтобы потом не искать.

Осторожно наступая на мокрую землю, разведчики направились в сторону деревни.

В сарайчике связист Камратов сонным голосом продолжает ворковать:

– «Акация», «Акация»… Гутен морген… Я «Роза», «Роза»! «Роза»!! Проверка линии. Проверка линии!.. Черт глухой.

Добродеев отодвинул гнилую доску сарая:

– Чего там?

– Да… «Акация»? – Связист неожиданно встрепенулся. – Так точно, есть. – Передает трубку Добродееву.

– Слушаю… Понял… Слушаюсь, товарищ полковник. – Посмотрел на Родионова. – Здесь… Передам… Точно в назначенное время? – Смотрит на часы. – Слушаюсь. – Передает трубку связисту.

– Из штаба? – Родионов напрягся.

– Передают тебе благодарность за этот населенный пункт.

Родионов чуть расслабился.

– Полковник сказал, где-то важную высоту хотят отбить у немцев. Танки пойдут туда. А шум поднимут по всему фронту дивизии, чтобы сбить немцев с толку. Артполк выставит тягачи на передовую.

– У нас уже стоит один.

– Сказал, что как только подтянут тылы, будет приказ – двинемся дальше.

Разведка – дело рискованное и опасное. Разведчики – смелые люди. Труд их бывает бесценен. Он опирается на мужество, преданность и жертвенность. Разведчики Веселов и Антонюк притаились в зарослях высоких кустов на краю деревни.

Слышна немецкая речь. Около добротной избы – видимо это немецкий штаб – стоит мотоцикл. Из избы то и дело выходят и входят офицеры и солдаты. Двое умчались на мотоцикле… Немного стихло. Веселов напряженно следит за перемещениями немцев.

– Эх, если бы понять, что они там лопочут.

– Сцапают нас здесь немцы – узнаешь, что лопочут, – забурчал Антонюк. – Вон они кругом.

– Не роняй сопли, – Веселов, не отрываясь, продолжает наблюдать за немцами.

– Понятно, что они готовят наступление, – жалобно застонал Антонюк. – Пошли к лодке, пока не поздно.

Веселов с досадой посмотрел на Антонюка.