Евгений Моисеев - Нашу память не выжечь!

На следующий день к месту расстрела подошли наши военные и взятые в плен немцы. Красноармейцы с гневом им показывали на содеянное и с ненавистью говорили: «Что же вы наделали?..» Перепуганные немцы стояли с опущенными головами. Немцы продержались в Ростове недолго, с 21 по 29 ноября 1941 года.

Ростов-на-Дону был первым крупным городом, освобожденным в Великой Отечественной войне. Под Ростовом вермахт потерпел свое первое сокрушительное поражение с начала Второй мировой войны. За восемь суток оккупации немецкими захватчиками была произведена чудовищная акция расправы над мирными жителями: в Нахичевани, на 36-й, 39-й, 40-й Линиях, в парке им. Фрунзе, на армянском кладбище, на площади Свободы. Очень много людей пострадало во время бомбежки.

За несколько дней было уничтожено много жилых домов, разрушены здания главного и пригородного железнодорожных вокзалов, разграблены объекты культуры, разрушено энергетическое хозяйство, сгорели здания РИНХа, РИИЖТа, гостиница «Дон», дом Водников на Нижненольной улице, кинотеатр «Буревестник», разрушены мосты через Дон. Многие жители Ростова остались без крова.

После первого освобождения Ростова мы принимали участие в создании военных сооружений, таскали мешки с песком. Из парка Революции, где расположилась наша артиллерия, и стояли телеги, мы с ребятами ездили на Дон поить лошадей. Однажды, возвращаясь после водопоя, лошадь неожиданно пошла рысью, я не удержался и упал, но она остановилась и, не двигаясь, ожидала, пока я не сел верхом на нее. Мы продолжали наш путь уже спокойным шагом.

С большим энтузиазмом горожане принялись разбирать баррикады, ремонтировать трамвайные линии, латать пробитые снарядами стены домов, на заводах и фабриках приводить в порядок территории и рабочие места в цехах. Мы с ребятами сразу же включились в работу по восстановлению разрушенных объектов.

В течение нескольких дней в Ростове были восстановлены водопровод, энергетическое хозяйство, заработал хлебозавод, некоторые промышленные предприятия, такие как «Ростсельмаш», «Красный Аксай», «Красный Дон» и другие. Заработали магазины, открылись школы, некоторые техникумы и институты. Жизнь постепенно налаживалась.

Я и мои товарищи продолжили учебу в школе. Занятия проходили в здании «Зернотреста» на 1-й Советской улице, а в нашей школе с декабря 1941 года формировался 100-й отдельный полк связи 56-й армии, участвовавший в освобождении Кубани, Кавказа, Керченского полуострова. В начале декабря все трудоспособное население было отправлено на строительство оборонительных сооружений. Создавались комсомольско-молодежные бригады по сбору оружия, боеприпасов, военного имущества. Все оружие, которое мы собирали перед первой оккупацией и во время нее, было передано нашей армии. Теперь уже вместе с другими молодежными бригадами мы снова включились в работу по сбору оружия и военного имущества.

Невозможно забыть первые дни декабря 1941 года, когда в Ростове проходили массовые захоронения погибших воинов Красной армии, ополченцев и мирных жителей. Братские могилы были вырыты в сквере мединститута, в Покровском сквере, на Братском кладбище, в парке имени Фрунзе (на площади Карла Маркса).

Я был на похоронах в парке имени Фрунзе, видел, как в огромный вырытый котлован опускали десятки гробов. Вокруг собралось очень много народа. Люди плакали и рыдали. Состоялся митинг. Выступили военные – три-четыре человека, и представитель от гражданского населения. Прозвучал гимн Советского Союза в исполнении военного оркестра. Был дан артиллерийский салют.

Перед второй оккупацией был мобилизован в армию мой друг и товарищ, руководитель нашей хорошо сплотившейся молодежной группы антифашистского сопротивления Владимир Колпаков. Перед уходом на фронт мы собрались у него дома и так же, как и тогда, перед первой оккупацией города, когда он предложил нам объединиться в единую группу для борьбы против ненавистного врага, так и теперь получили от него наказ не отступать от наших правил совместной борьбы с врагом. И еще Владимир пожелал нам быть осторожными, бдительными и всем нам встретиться после войны.

Расставаться с нашим товарищем было тяжело, но мы верили, что и на фронте он проявит себя смелым и надежным бойцом. Вскоре после ухода на войну Владимир написал своей матери письмо, в котором сообщал: «Ухожу на очень сложное и ответственное задание. Я или мой товарищ можем погибнуть». Позже мы получили известие о его гибели.