Евгений Сухов - Стальная память

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Сухов Е., 2022

© Оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2022

За стенкой неожиданно и громко зазвучал расстроенный баян, а затем мужской голос с хрипотцой запел:

В тишине раннего утра зазвучавшие из комнаты номер одиннадцать звуки были настолько громкими, что наверняка их услышал весь барак. В военное время музыка в бараке, конечно же, иногда звучала. Но было это вечерами, после изнурительной тяжкой работы. Порой по праздникам и в редкие выходные. Но чтобы вот так, нежданно-негаданно, с самого утречка…

– Опять сосед нажрался спозаранку. Где этот гад только водку берет? – недовольно буркнул спросонья Назар Степанович и несколько раз ударил по дощатой перегородке кулаком.

В ответ на раздраженный стук сосед еще сильнее растянул меха инструмента:

Недовольно кряхтя, – а кому понравится, когда тебя будят ни свет ни заря, – Назар Степанович поднялся с постели, сунул босые стопы в калоши и, как был в трусах и майке, вышел из комнаты в барачный коридор, заставленный утварью. Его худые ноги мелко подрагивали.

– Ты куда, деда? – услышал он за спиной голос внучки.

Оборачиваться старик не стал:

– Спи давай! Я мигом.

Сделав несколько шагов, Назар Степанович ткнул ладонью соседскую дверь, и та легко открылась.

– Васька, ты что там, очумел, что ли, совсем? Время-то всего четверть пятого! Люди вымотались, отдохнуть хотят! – возмущенно выговорил Назар Степанович и шагнул в комнату.

Сосед Васька Гудков, годов тридцати, в затертом тельнике и форменной рубахе с медалью Ушакова на груди, сидел на кровати, держа на коленях баян, и что есть мочи пел:

Посередь выпуклого лба и на шее просвечивали вздувшиеся синие вены. Ног ниже колен не было…

– Ну ты чего, Василий, – уже мягче произнес Назар Степанович. – Спят же еще все.

– А нехрен спать, – скороговоркой буркнул Василий Гудков. – Потому как победа, старик!

После этих слов безногий матрос снова растянул меха баяна и запел, напрягая взбухшие на шее жилы:

– Ты почем знаешь? – едва не задохнулся Назар Степанович от услышанного. Победа была давно ожидаема, советские войска успешно били немцев под Берлином, но все равно известие для старика было сродни удару обухом по голове. Вроде жив и даже здоров, а в башке вдруг началась круговерть, какая-то сумятица и полная неразбериха. Старенькие ножонки подкашивались: ступишь пару шагов, да и рухнешь наземь.

– Да все говорят, – уверенно глянул на старика безногий матрос, и глаза его блеснули. – Будешь, старик? – указал он на чекушку с водкой.

Не дожидаясь согласия соседа, Василий одним движением сдернул сургучную пробку с «белоголовки» и налил Назару Степановичу половину граненого стакана.

– Ну, давай, сосед, за победу!

Не дожидаясь, пока сосед освободит стакан, Василий Гудков выпил остатки водки из горла. Затем шумно вздохнул и затянул:

А барак уже загудел растревоженным ульем. Беспрестанно справа и слева хлопали входные двери – люди выходили на улицу, обнимались, пели песни, многие плакали. Затем потянулись в парк, заложенный в поселке имени Серго Орджоникидзе – микрорайоне в северной части города Средневолжска – еще до войны.