– Если б со мной турки что плохое сделали, я бы дальше не жила… Утопилась бы или повесилась… Что-нибудь бы сделала с собой, только б не жила. Лучше смерть!
Какие жестокие суровые законы… Законы, устанавливаемые мужчинами…
Валахи пандуры сообщали, что уже в Пасху и в Светлую седмицу на Дунае русские стреляли с левого берега по правому, русская флотилия начала курсировать по реке. Но говорили, что на этом берегу главную армию пока ждать бесполезно. Дунай нынче разлился сильней обычного, местами почти на десять вёрст низины затоплены, переправиться при таком половодье невозможно.
А армия визиря вышла из города и встала лагерем между Енибазаром и Таушан-Козлуджи, это близко от Правод. Куда визирь направит своё войско? В Праводах – три тысячи ружей, в ближайшем к ним Эски-Арнаут-Ларе – тоже три, в Девно – три… Дальше Варна – там сил побольше…
Тревога усиливалась, сейчас, отправляясь в караулы, оружие проверяют тщательней, и отвлекаться на игру в карты более никому не позволяют. Офицеры драгуны совещались, чем лучше обороняться. Новый главнокомандующий армии Дибич приказал на прусский манер всю кавалерию вооружить пиками, и зимой новое оружие было привезено в полк. Пики длиннее, ими доставать врага проще, но и научиться владеть ими сложнее. Лапин, Звегливцев, Руперт и другие бывшие кадеты в корпусе обучались владению пиками, а другие – нет. Из-за слабости лошадей учения не проводили, не отрабатывали атаку с пиками наперевес… Как поведут себя лошади, не испугаются ли пик? Да и солдаты мало тренировались, как бы себя не поранили. Палаши привычней. Алсуфьев ворчал, мол, любит наше начальство придумывать сложности. Во время войны оружие менять? Хорошо хоть не прямо в бою!
Опять туман, туман, туман… Пятого мая утром казаки донесли, что турки подошли близко к северному валу города, перерезав дорогу на Эски-Арнаут-Лар. Издали доносилась канонада, отзвуки дальнего боя. Но в тумане звуки вязнут, и не понять, где бой, насколько он серьёзен. И велик ли отряд, подошедший к Праводам, не разобрать. Правда, благодаря тому ж туману казаки подползали к османам совсем близко и сообщили, что турки спешились и пустили лошадей на траву, а сами расселись, разлеглись, разбрелись в разные стороны. В двух верстах от Правод посмели столь нахально себя вести! Эскадрон Лужницкого был в карауле перед северным валом. Генерал-майор Куприянов попросил у Нагеля батальон и поднялся через кронверк на гору по тропе, что ведёт к деревне Кривне. По высотам подвёл солдат к беспечным басурманам и приказал открыть стрельбу. Как только послышался первый выстрел, эскадрон Лужницкого в сопровождении двух конных орудий рванул вперёд. Быстро доскакали, орудия сняли с передков. Несколько удачно пущенных гранат перепугали осман; стремглав бросились они ловить пущенных на пастьбу лошадей и побежали – кто конный, кто пеший. Даже лошадей не всех собрали. Увлекаться атакой, пускаться в погоню Куприянов не позволил, потому как, если верить перебежчикам и разведчикам из отряда Кондовича, там, в Невчинской долине, у визиря не менее двадцати тысяч. Дорога на Эски-Арнаут-Лар запружена воинами визиря, чтоб освободить её, сил всего Праводского гарнизона не хватит. А драгуны и пехотинцы в город вернулись довольные! Отогнали неприятеля на четыре версты и – никаких потерь!
В третьем часу пополудни туман полностью рассеялся. Судя по редеющим отголоскам выстрелов со стороны Эски-Арнаут-Лара, сражение там затухало. Части, что встречались с турками, то есть, сегодня побывали в деле, начальник гарнизона отправил на отдых. Лужницкого перед северным валом сменил эскадрон Бегичева, и все стояли в напряжённом ожидании, прислушиваясь. Около пяти часов после полудня снова послышался отдалённый гул пушечной пальбы. Подъехали генералы Нагель и Куприянов на вороных конях. Таня спряталась за спины солдат, чтоб они её не заметили. Нагель, недовольно покрутив головой, предположил:
– Похоже, бой возобновился… Но что, какими силами? – и, махнув белой перчаткой, приказал. – Эй, казаки! Выяснить, где турки, откуда канонада!
Но казаков всего двенадцать, и Нагель оглянулся на капитана Бегичева:
– Драгуны, вместе с казаками, вперёд! В бой не вступать, при опасности возвращаться немедля!.. Сюда выдвинуть другой эскадрон.
Двинулись неспешной рысью. Чем дальше, тем отчётливей протяжный грохот ружей, заглушаемый время от времени пушечными залпами. Бегичев свернул с дороги на тропу, что вела по возвышенности, через кустарник. И вот перед конниками развернулась ложбина, перерезанная оврагами, и открылась картина сражения. На небе – солнце, а в долине клубится дым от бесчисленных выстрелов. Подъехали ещё ближе, и стали слышны крики воинов – крики яростной атаки и отчаянной обороны. В низине шла рубка, или, точнее сказать, – уже резня. Четырёхугольное каре русского полка окружено со всех сторон, и тысячи всадников в чалмах и красных фесках с остервенелыми криками кружат вокруг пехотинцев в чёрных киверах, наскакивают на штыки. Не врубаются в ряды русской пехоты, они уже – внутри полков! Носятся меж павших, рубят направо и налево. А самые алчные, торопливые, уже спешились и склоняются к погибшим, поспешно собирая трофеи или добивая раненых…
Читать дальше