Георгий Свиридов - Победа достается нелегко

— Убить ее надо, — сказал Нагорный.

Руслан вскинул автомат.

— Смерть ползучим гадам!

Но выстрелить не успел.

— Смотри… Крокодил! — крикнул Нагорный. Коржавин перевел взгляд. Справа наперерез кобре бежала огромная ящерица с сильным длинным хвостом. Руслан опустил автомат.

— Это варан. Ящерица такая. Пожиратель змей. Кобра, повернув голову, заметила своего смертельного врага. Ее сильное тело тут же свернулось в пружинистое кольцо. Змея приняла оборонительную позу. Высоко подняв голову и раскрыв пасть, она стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, издавая грозное шипение. В раскрытой пасти, как два клинка, светились ядовитые зубы.

Солдаты застыли на месте. Перед их глазами разворачивалась одна из многочисленных трагедий пустыни. Два смертельных врага встретились лицом к лицу. Схватка между ними была неизбежной.

Все произошло быстро. Варан, приготовившись к прыжку, быстро заколотил сильным хвостом по земле. Из его угрожающе раскрытой крокодильей пасти, усеянной острыми зубами, выглядывал длинный расщепленный на конце язык. Казалось, он сейчас бросится на кобру, которая застыла в напряженной оборонительной позе.

Плавно и тихо раскачиваясь из стороны в сторону, кобра все выше и выше поднимала голову. И вдруг она молниеносно нанесла удар ядовитым зубом. Руслан даже не успел глазом моргнуть, как очковая змея еще дважды ужалила варана. Действия ее были так быстры, что воины едва улавливали их.

— Вот это да! — тихо прошептал Нагорный.

Но зубы змеи были не в силах прокусить грубую кожу. На спине ящерицы расползались три темных пятна. В то же мгновение варан кинулся на кобру и схватил ее поперек туловища своими острыми зубами. Отчаянно защищаясь, змея еще несколько раз наносила удары своему врагу, но ужалить его ей так и не удалось.

— Эх, нет киноаппарата! — с сожалением прошептал Нагорный. — Какие кадры!

Руслан взглянул на часы.

— Пошли. И так все ясно. Нам нельзя терять времени.

— Еще чуть-чуть! Давай до конца посмотрим.

Два властелина пустыни сражались не на жизнь, а на смерть. Преимущество было, бесспорно, на стороне ящера. Он свирепо бросался на своего врага, кусал и бил его сильным хвостом. Тело змеи стало вялым, малоподвижным. Кобра сделала отчаянную попытку спастись бегством. Но это ей не удалось. Варан прыжком настиг ее и яростно схватил зубами за шею около головы. Это была развязка. Послышался легкий хруст, словно ломают сухую камышинку. Длинное тело змеи забилось в конвульсиях. Ящер медленно отполз немного в сторону. Он тоже обессилел. Не сводя стеклянных, налитых кровью глаз с затихающей кобры, он тяжело дышал, устало поводя боками.

— Пошли. — Руслан зашагал вперед.

О привале не хотелось и думать.

Миновав заросли сухих камышей, они вышли на такыр. Вздохнули с облегчением: такыр — это не пески, в которых ноги вязнут, как в глине. Зашагали бодро, в ногу. Кованые солдатские каблуки гулко стучали по плотной глинистой площадке, словно по асфальту.

Некоторое время шагали молча. Картина поединка варана со змеей стояла перед глазами.

— Да-a, такие кадрики ни в одном фильме не увидишь, — задумчиво произнес Нагорный.

— Закон природы. Борьба за жизнь.

— Да. Простой и вечно действующий.

— Я бы не сказал — вечный. — Руслан поправил панаму, чтобы солнце не било в глаза. — Все зависит от обстановки, от среды. Помести этих же гадов с детства в зоопарк, чтоб находились рядом, питались вместе, думаю, что тогда они бы жили мирно и даже подружились.

— Верно. В Московском зоопарке есть детская площадка. Помнишь? Там и львята, и собачата, и тигрята, и медвежата живут мирно и весело.

— А ты где жил в Москве?

— На Арбате.

— А я на Люсиновской, около Добрынинской площади.

— Бывшая Серпуховская? Знаю. Там пивной бар отличный. Всегда свежее пиво, вареные раки и соленые сушки.

— Пиво! Тоже нашел, о чем мечтать… Я бы простой луже был рад, — вздохнул Коржавин. — Давай поднажмем. Пройдем такыр — считай, половину пути сделали. Там рукой подать до штаба.

— А мы верно идем? — в голосе Нагорного звучала тревога.

— Конечно! Ты же сам карту смотрел. За такыром опять пески. Надо прямо на север топать. Прямо на север!

— По пескам было трудно топать, зато видно. След оставался. Оглянешься и видишь, как идешь: прямо или петляешь. А тут ни следа, ни ориентира.

— А солнце?

— Оно же движется.

— Ну и пусть себе движется. У нас есть часы, и мы в любое время сможем определить стороны света. Ты что, географию забыл?