Георгий Свиридов - Победа достается нелегко

Он узнавал его и не узнавал. В облике Коржавина появилось много нового. Придирчивым глазом специалиста Виктор Иванович с головы до ног ощупал Руслана, не упуская ни одной мелочи, подолгу задерживался на раздавшихся покатых плечах, окрепших мышцах, которые рельефно вырисовывались сквозь тонкую, загорелую до шоколадного оттенка кожу, на жилистых стройных ногах и длинных эластичных бицепсах рук. «Три года срок небольшой, — подумал Данилов, — но в молодости они много значат». Он видел, что солдатская служба и суровая природа знойной Средней Азии внесли свою лепту в формирование внешнего облика и становление характера Руслана.

Данилов находился подле ринга, сидел за столом для тренеров и представителей команд и хорошо видел возмужавшее, словно вырубленное из куска дуба, лицо Коржавина. Оно тоже изменилось. Прежними остались лишь чуть вьющиеся соломенного цвета волосы, да и те, казалось, стали жестче и светлее. А лицо, продубленное солнцем и ветром, приобрело бронзовый отлив. Данилов тут же отметил: «Красота в полную силу входит».

Виктор Иванович придирчиво осмотрел экипировку боксера и тоже остался доволен. Красная армейская майка, чистенькая и свежая, облегала стройный торс, белые шелковые трусы выглажены с солдатской аккуратностью. На ногах — новые коричневые боксерки, из которых щегольски выглядывали узкой каемкой белые носки.

Но бокс не конкурс красоты. Тут внешние данные часто обманчивы. Боксеры выходят на помост, чтобы в единоборстве раскрыть внутреннюю красоту, волю и мастерство. И Данилов, ожидая удара гонга, смотрел на ринг глазами придирчивого экзаменатора и взволнованного педагога: сможет ли его повзрослевший воспитанник, который три года самостоятельно проходил курс повышения мастерства, выдержать жесткий экзамен на спортивную зрелость?

За первые секунды боя Данилов был спокоен: он предупредил Коржавина, дал ему записку, где кратко охарактеризовал излюбленные комбинации Виталия Горлова и его тактические приемы, в том числе и «бурный старт». В той же записке Виктор Иванович наметил примерную схему ведения боя, определил варианты контрдействий, благодаря которым можно нейтрализовать атаки Горлова и добиться преимущества. Все остальное зависело от самого Коржавина.

— Послушай, Виктор, — к Данилову обратился тренер со значком заслуженного мастера на лацкане пиджака. — Фамилия солдата знакомая. Вроде где-то видел его. Хорошо боксирует!

— Он москвич, — сказал Виктор Иванович и хотел было добавить «у меня тренировался», но сдержался. — Служит в Ташкенте.

— Вот, вот! Я же помню, кажется, вручал ему диплом или грамоту.

— Коржавин был чемпионом Москвы среди юношей, — говорил Данилов, не поворачиваясь к соседу. — Приз получил. За лучшую технику.

— Как же, помню! Только изменился он, возмужал.

Они разговаривали, не отводя глаз от ринга. Там шел бой. Зал, сначала молча наблюдавший за поединком, ожил. К середине второго раунда большинство зрителей с удивлением заметило, что Горлову почему-то не удается «прикончить» солдата, хотя рисунок боя оставался прежним. Несмотря на бурные атаки Горлова, все видели, что солдат не испугался грозного соперника, не «сломался» в первые секунды и смело вступил в единоборство. Вызывая «огонь на себя», он ловко маневрирует, заставляя Горлова промахиваться, бить в воздух, и умело нейтрализует пушечные удары, красиво защищается и отвечает! Бьет редко, но почти все его удары достигают цели. И зрители начали поддерживать солдата. Сначала робко, отдельными выкриками, потом, увлекаясь его смелостью и мастерством, все громче, дружнее. Болельщики всегда на стороне тех, кто смело вступает в единоборство с прославленными бойцами, всегда на стороне молодости и отваги.

— Проучи мастера!

— Давай, Ташкент! Будь мужчиной!

— Витя, полегче, а то споткнешься!

Горлов, все еще веря в свое превосходство, по-прежнему нападал. У него не было времени на осмысливание хода поединка, он видел лишь одно: солдат убегает. Стоит настигнуть его, попасть хоть раз, тогда сразу все встанет на свое место. Но вот попасть-то ему и не удается. И когда очередная серия пошла в воздух, а редкие прямые удары Коржавина прорвались сквозь защиту, Горлов почувствовал раздражение. Так раздражается сильный дерзостью слабого. «Молокосос! — зло подумал Виталий. — Вот я тебя!» И, нарушая правила, бросился в сумбурную атаку, сознательно нанося удары с обеих рук куда попало.

— Стоп! — Судья на ринге бросился к боксерам и, разняв их, сделал замечание Горлову. — Вы грубо ведете бой. Не смотрите, как бьете, куда бьете…