Пётр Африкантов - Пограничник 41-го

Но вылезти трудно. Ощупью определяем – на люк навалился конец толстого бревна. Его не подвинуть, ни поднять. Это он держал и держит крышку люка. Общими усилиями протискиваем наружу Павла. Он у нас самый тщедушный. Павел упёрся в бревно ногами и немного его подвинул. Затем подсунул под него что-то и чуть-чуть приподнял. Этого достаточно, чтобы мы вылезли из нашей тюрьмы-спасительницы.

Мы уходим из ночного Минска. Над нами раскачиваются на ветру тела повешенных. Мы живы, мы идём сражаться.

На Параде Победы

После соединения моего партизанского отряда имени Дзержинского с частями Красной армии, отряд был расформирован, а мы влились в другие подразделения. Из нас, кто-то сразу был направлен на фронт, кто пробыл в отряде менее года, теми занималось НКВД. А вот трактористов и шоферов сразу выделили в отдельную группу. И это было неслучайно. В это время в тылу формировались две полностью механизированные противотанковые бригады, и водители были нужны позарез. Для этих целей открыли школу подготовки и переподготовки шоферов и всю эту разношерстную массу партизан и непартизан стали учить шофёрскому делу.

После окончания курсов мне дали новенький студебеккер, которого водители называли «Стударь». Я на этом студебеккере стал обслуживать формирующуюся бригаду. В дальние поездки командиры всегда направляли меня. «Этот водитель от бога, – говорили они, – как получил машину – ни одной царапины. Когда бы не приехал с рейса, из гаража не уйдёт, пока машину не отчистит и не отмоет. Все бы были такие, а то, то согнут, то помнут, то прольют».

Соседняя бригада была сформирована быстрее и её отправили на фронт раньше. А перед тем, как отправлять нашу бригаду, первую уже привезли с фронта по железной дороге вдребезги разбитую.

После того, как наша бригада была сформирована, её отправили на фронт своим ходом. Как сейчас помню – наши студебеккеры с пушками на прицепе, не останавливаясь двигаются день и ночь. И вдруг, днём, в одном большом селении нам навстречу высыпает толпа людей. Это жители посёлка. Мы останавливаемся. Что такое? – на людей не поедешь. Нас и наши грузовики с пушками они начинают осыпать цветами. От жителей мы и узнали, что война закончилась.

В этот же день нашу, с иголочки сформированную бригаду, с новейшей техникой, развернули и направили своим ходом в Москву. Прибыв в столицу, мы узнали, что наша противотанковая бригада будет участвовать в параде Победы на Красной площади.

Машины и пушки мы чистим, моем и подкрашиваем. Весь бензин с баков слит, топливная система промыта и продута. К машинам подвезли бочки с новым топливом. Они все опечатаны. Заливаем в баки новое топливо и их тут же опечатывает НКВД.

Я в составе сводного полка на своём студебеккере еду по Красной площади в первом ряду, третьим справа. За собой мой автомобиль тянет крупнокалиберную пушку, в кузове бойцы. Перед тем как тронуться, чтоб ехать на Красную площадь, командир нашего сводного полка говорит: «Не дай бог вашим машинам заглохнуть во время парада…. Сами знаете».

Веду свой стударь по площади как учили, кошу глаза на соседний автомобиль – надо держать ряд ровным и в то же время соблюдать дистанцию с соседними машинами. Напряжение огромное. Меня потом дети много раз спрашивали о том, чего я там видел? Отвечаю – да ничего я там не видел, кроме оконного проёма соседнего автомобиля на который равнялся. Что там можно было увидеть? Скользнул один раз взглядом по трибуне и точка. Оконный проём соседа для меня был важнее всего на свете. Точнее, его вертикальный и горизонтальный срезы. Вертикальный срез должен не отставать и не уходить вперёд, а горизонтальный не должен ко мне приближаться или отдаляться. Вот такая наука. Нас там учили, как держать равнение. Только я свою методу придумал на тренировках. Мне так было удобнее. Ко мне инструктор вопросов не имел.

Потом было очень важно, чтоб мотор при нажиме на педаль газа тяговито тянул, без сбоев, без рывочков, иначе устанешь подстраиваться. Ты чуть-чуть газу прибавил, а он и осёкся. На практике же так получается – твоя машина резко замедляет ход, а потом рывком бежит вперёд. Это ничего, когда ты один по дороге едешь, а когда на твой автомобиль равняются другие водители? Вот то-то и оно… Весь ряд заколыхаться может. Такое недопустимо. Машины должны идти как одно целое, будто перед ними нитку выравнивающую натянули.

Мы тренировались долго. Как нам говорил инструктор: «Мы тренируемся не потому, что ездить в ряду не умеем. Все вы уже хорошо держите строй. Мы тренируемся затем, чтоб ваши нервы привести впорядок, чтоб эта езда, в ряду, для вас стала обычным делом, тогда вы весело и за рулём будете сидеть, без напряжения и дёрганий».