Михель Гавен - Дорогая Альма

— Но все-таки я хочу предупредить его через Вагнер, — предложила Маренн. — Я думаю, Пирогов придет в госпиталь. Ради того, чтобы, как ты говоришь, собрать сведения хотя бы.

— Придет, — согласился Раух. — Когда будет один, без этого альпиниста, которого он посылал спуститься в карьер за нами. В первую очередь он позаботится о нем и о собаке. А значит, они пойдут на остров. Пока светло. Вряд ли станут лазить по болоту ночью. Это опасно, легко сбиться с пути и утонуть. А сейчас уже седьмой час. — Он взглянул на часы Олендорфа, поблескивавшие на руке штандартенфюрера. — Скоро стемнеет. Пока они ждут, что мы уедем, снимут оцепление, все стихнет, пройдет еще час. Отсюда — далековато. Пока доберутся до болота, начнет темнеть. До темноты только успеют перебраться на остров. Обратно он сегодня уже не пойдет. А значит, в госпитале не появится. Только завтра утром.

— Но как ты думаешь, нужно сказать Вагнер?

— Не знаю, я бы не стал. — Раух пожал плечами. — Ты знаешь ее недавно. Добросовестное отношение к своим обязанностям и желание оказать помощь местным жителям, которым грозит гибель, — это не всегда одно и то же. Тем более теперь, когда речь уже идет не просто о местных жителях. У них сформировался отряд, боевая единица. И острудничество с ними — пособничество врагу. Ее могут обвинить. Она-то не знает, что Пирогов связан с отрядом. Может согласиться ему помочь. Но ты-то знаешь. Зачем ее подводить? Я думаю, они сами справятся. Командиров там теперь хватает. И бойцов тоже. Вагнер не поздоровится, если Олендорф разнюхает, что она что-то передавала Пирогову. Тебя не тронут, за тобой — рейхсфюрер. За ней — никого. И даже ты ничего не узнаешь.

— Надо подумать. — Маренн сдвинула брови над переносицей. — Надо как-то попросить ее передать Пирогову фразу, чтобы и он догадался об опасности, и, если Гертруду спросят, что она такого ему сказала, это звучало бы совершенно невинно. Например, что-то об Альме, — сообразила она. — Ведь Вагнер ее не видела. Она не знает, что это за Альма. С ней занималась Беккер. А она уехала. И вряд ли она докладывала начальству о раненых собаках. Это несерьезно. Как думаешь?

— Возможно, — поддержал Раух. — Только надо сформулировать.

— Через пятнадцать минут прибываем, — сообщил Олендорф, оторвавшись от рации. — Дорогу проверили, все спокойно.

Лес поредел. Бронетранспортер свернул с шоссе на широкий проселочный тракт и, подпрыгнув на ямах, оставшихся после обстрела, выехал на другую шоссейную дорогу. Впереди показались ангары и вспомогательные строения аэродрома.

— Летчики сообщают, им дают вылет через двадцать минут, — взглянув на часы, Олендорф обернулся к Маренн. — Раненые уже в самолете. У вас время — только взойти на борт. Вашу Вагнер отвезут назад, не волнуйтесь, — добавил быстро, предупреждая вопрос Маренн.

— Хорошо. Я поняла, штандартенфюрер.

Чуть притормозив, бронетранспортер выкатил на летное поле и остановился прямо перед трапом. У трапа ждала Гертруда Вагнер.

— Госпожа оберштурмбаннфюрер! — увидев Маренн, она бросилась к ней. — Слава Богу, вы живы! Я так волновалась! Сначала места себе не находила. Но когда назначили вылет и сказали, что вы нашлись, цела и невредима, я успокоилась. На борту все штатно. Я следила за капельницами, делала уколы — все по расписанию, — доложила она. — Ухудшений нет. Состояние раненых стабильно тяжелое. Без изменений. К транспортировке пригодны все.

— Хорошо, Гертруда, спасибо. — Маренн с благодарностью обняла ее. — У меня к вам просьба.

— О смотрителе? — вспомнила Гертруда. — Я помню.

— Да, передайте ему, когда увидите, я совсем забыла в этой суете. — Маренн поморщилась. — Не самая важная информация, конечно. — Она намеренно сказала громче, чтобы обратили внимание не только Раух, который стоял рядом, но и Олендорф на броневике. И точно, он поднял голову. — Моя хорошая подруга Альма, Альма фон Блюхер, — уточнила она, — очень благодарна ему за советы по русскому фарфору. Они оказались очень полезны. Но она узнала, что усадьба находится в густом лесу, и просила передать, чтобы Иван обязательно соблюдал осторожность. Она сама живет в замке в Баварии, а вокруг — густой лес. Она очень хорошо знает, как быстро и легко заблудиться, попасть в ловушку. Так и передайте, пожалуйста, — добавила она, заметив, что Олендорф отвлекся, и понизила голос: — Альма просила передать, что в лесу очень легко попасть в ловушку. Дорогая Альма. Запомнили?

— Да, — кивнула Гертруда, быстро сообразив. — Запомнила. Так и скажу. Дорогая Альма просила передать…