Михель Гавен: Дорогая Альма

— Так точно, — отрапортовал тот.

— Прошу в мой бронетранспортер, — пригласил Олендорф. — И поедем на аэродром.

— Мне надо поговорить с дочерью, — попросила Маренн. — Возможно это с вашей связью?

— Конечно, — подтвердил Олендорф. — Соединим в одно мгновение. Фрейлейн Джил звонила из приемной бригадефюрера несколько раз. Я просил ее оставаться на месте. Я сообщу ей, как только наступит ясность. Но теперь вы сами можете ей позвонить. Она очень переживает.

— Счастливо оставаться! — Маренн махнула рукой инструктору Майеру и Викингу, сидевшему с высунутым чуть не до земли языком. — Спасибо.

Затем опираясь на руку Рауха, поднялась на бронетранспортер.

— Фрейлейн Джил. — Олендорф протянул ей телефонную трубку.

— Дорогая…

— Мамочка! Я чуть с ума не сошла! Я так испугалась! — Голос Джил звенел от едва сдерживаемых слез. — Это были такие страшные часы! С тобой все в порядке? Ты не пострадала? Не поранилась? Хотя это все равно, главное — ты жива.

— Со мной правда все в порядке, не волнуйся, — поспешила заверить ее Маренн. — Несколько ушибов, синяков, но это ерунда. Фриц сильно порезал руку осколком стекла, но тоже заживет. Ничего не сломали, не разбили. А могли бы. Так что легко отделались. Повезло.

— Я ничего не могла делать, веришь? — продолжала Джил. — Я только думала о тебе. Здесь вообще такой переполох! Все звонят, спрашивают. Я не знаю, что отвечать. И фрау Марта, и доктор де Кринис. Бригадефюрер все время спрашивает. Из канцелярии рейхсфюрера тоже звонят, хотя у них информация у самих быстрее, чем у меня, но вдруг… Отто выехал на аэродром. С Айстофелем, — сообщила Джил. — Ждет самолет. Сказал, что сам будет искать. Никому там не доверяет.

— Позвони ему, скажи, что все в порядке. Мы уже едем на аэродром сами, — попросила Маренн. — Скоро будем в Берлине.

— Ральф сейчас звонит, — сообщила Джил. — Я попросила его, пока с тобой разговариваю. Так что он уже знает.

— Кстати, я здесь разговаривала с опытным собачьим инструктором, — добавила Маренн с притворной строгостью, — я совершенно правильно тебя ругаю. Нельзя давать Айстофелю конфеты, ни в коем случае. Мы испортим ему шерсть и зубы. И желудок можем испортить. Все — больше ни одной. Поняла?

— Поняла. — Джил рассмеялась. — Вот, мама, ты всегда так. О чем ты сейчас?

— Об Айстофеле. Я хотела, чтобы ты улыбнулась, — призналась Маренн. — И успокоилась. А еще, если он сам не будет слушаться, я уже присмотрела здесь собачку. — Она взглянула в сторону Айхена, стоявшего недалеко. — Здесь в собачьей школе его все ругают. Но он прекрасный, симпатичный пес. Зовут его Викинг. Гауптштурмфюрер. — Она наклонилась с бронетранспортера, подозвав старшего инструктора. — Если к Викингу у вас будут претензии, присылайте его ко мне в Берлин. Где одна собака, там и две. Можно вместе с инструктором. Отто найдет ему применение. Но только никаких усыплений больше! — предупредила она. — Вот моя дочь согласна.

— Да-да. Присылайте! — подтвердила в трубку Джил. — Кого там хотят усыплять? Ни в коем случае. Отдайте нам.

— Кого усыплять? — вмешался Олендорф. — Этого замечательного пса, который вас нашел, фрау Сэтерлэнд? Айхен, в чем дело? — Он сурово сдвинул брови. — Ничего получше в голову не пришло? Учить надо старательнее, внимания побольше. Пес одаренный, а заметил это только инструктор. Вы даже не заметили. Не волнуйтесь, фрейлейн Джил, — пообещал он в трубку, — я прослежу.

— Нет-нет, фрау Сэтерлэнд, — заверил Маренн растерявшийся начальник школы. — Викинг теперь герой, на него все равняться будут.

— Но на всякий случай имейте в виду, я ему обязана жизнью, — предупредила Маренн строго. «Хотя на самом деле я обязана пограничной овчарке Графу, — подумала она. — Но собаки все прекрасны и все заслуживают добра за свою преданность. Вот как он лижет руку хозяина. Любит, боготворит. Хотя и балуется».

— Дорогая, я прощаюсь пока, — ласково сказала она дочери. — Увидимся в Берлине. Теперь уж, надеюсь, скоро. Фриц шлет тебе привет. — Она взглянуда на Рауха, и тот кивнул. — Попроси бригадефюрера, может быть, он отпустит тебя отдохнуть сегодня. Поезжай домой, поспи.

— Нет, мамочка, работы очень много, — отказалась Джил. — Мы с Отто приедем встречать тебя на аэродром. Он сейчас сказал Ральфу, что заберет меня, и мы встретим. С Айстофелем. — Она улыбнулась. — До встречи, мамочка! Какое счастье!

— До встречи, моя дорогая. — Маренн передала трубку Олендорфу. — Спасибо.

— Меня не приедет встречать никто, — грустно заметил Раух.