Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

— Поймите, Борис Евсеевич, я тоже имею право на солдатский риск, я должен принять участие в операции, как того требует моя совесть. Иначе я потеряю веру в себя, а вместе с этим — право… руководить людьми, посылать их на смерть во имя Родины.

Яковлев сообщил мне о настойчивом желании Николая Лаврентьевича принять участие в операции.

Потребность в действии… На фронте такое случалось. Твои друзья — в непрерывных атаках и контратаках. Они громят оккупантов, а ты до поры до времени — в резерве. Конечно, придет и твой черед. Но когда? И появляется неотвратимая потребность в действии. Надо однажды подняться в атаку вместе со всеми, добраться до вражеских окопов и, полоснув автоматной очередью по стреляющим в тебя фашистам, спрыгнуть на дно окопа, ввязаться в рукопашную. Вот и у Сомова накопилось. Ему нужен был личный успех, участие в бою. И если такого участия не будет, то последует некое увядание души. А Сомов — человек особого склада, с повышенной нервной возбудимостью, мягкий, чуткий. Такие склонны к самоанализу, к повышенной требовательности к себе. Понимая, что именно ждет Николай Лаврентьевич лично для себя от тщательно подготовленной, важной операции, я отправил Яковлеву радиограмму: «Против участия Бати под вашим руководством принципиальных возражений не имею».

По замыслу Яковлева, партизаны должны были проникнуть в Светлово по одному и в разное время, а собраться у двоюродный сестры Леши Соловья, которая жила от особняка через улицу: «Если садами — это совсем рядом».

Сомов вместе с Яковлевым и еще одним партизаном шли по неширокой лесной дороге. Редкие подводы разбили колесами некрепкий дерн, обнажили песок. Кое-где он тянулся широкой полосой. В сухое время года на таких сыпучих перекатах нога вязла по щиколотку, но сейчас дожди уплотнили грунт. Идешь по нему, как по асфальту.

Путь привычен, в этих глухих местах безопасен. Идут трое, ведут между собою непринужденный разговор. Яковлев — левее всех: обходит большую лужу.

Грянул взрыв. Бориса Евсеевича кинуло на землю взрывом мины. Это была первая мина из серии тех, которые каратели ставили на возможных партизанских тропах.

Сомов — к поверженному.

— Живы!

Яковлев чувствовал в плече острую боль. Пошевелил рукою, боль усилилась: все поплыло в глазах, стало терять привычные очертания.

— Наткнулся на противопехотную мину. Должно бы ударить по ногам, а попало в плечо, — констатировал он с невольным удивлением.

— Откуда здесь мина? — недоумевал Сомов.

— Нас с вами ждала.

Сомов осмотрел Бориса Евсеевича. Оказывается, осколки повредили не плечо, а левую руку, прошили ее снизу. Видимо, пострадавший, падая, взмахнул ею.

— Как некстати это ваше ранение! — тужил Сомов, ловко перевязывая Яковлева. — В таком состоянии появляться в Светлово — безрассудно. И откладывать операцию нельзя: люди уже на месте, ждут. Мы, сосредотачивая их в городе, рисковали. Будем выводить — новый риск.

— Как ни печально, но благоразумнее протрубить отбой, — высказался Яковлев.

Сомов возразил:

— Нет, нет, Борис Евсеевич, операцию откладывать нельзя. На нее настроились все. Отменим — разочаруем людей. И потом, будут ли в дальнейшем благоприятствовать нам обстоятельства? Пока гитлеровцы ни о чем не подозревают. А если насторожатся?

Понимая причину такой настойчивости, Яковлев попросил отойти в сторону сопровождавшего их партизана и сказал Николаю Лаврентьевичу:

— Фон Креслер — контрразведчик, который имеет доступ к государственным тайнам Германии. Вот почему его надо брать не просто живого, а целого и невредимого.

Сомов подумал и решил:

— Если фон Креслер имеет особое значение, тем более не имеем права откладывать операцию. Сейчас, и только сейчас, когда для этого есть все условия.

Раненого Яковлева вместе с сопровождающим партизаном Сомов отправил на базу, а сам поспешил в Светлово.

Два дня сомовцы вели за особняком самое тщательное наблюдение. Никаких изменений в распорядке смены патрулей и часовых, а также разъездов черного «мерседеса» не обнаружили.

Ночь, выбранная для операции, была слякотная, промозглая, темная. Сомов вывел своих людей из хаты Лешиной сестры, дал команду: «По местам!» Каждый из десяти хорошо знал, что ему надо делать, где следует находиться, куда, в случае непредвиденных осложнений, уходить, какие меры предпринимать для круговой обороны.

Сомов с Лешей дежурили в развалинах бывшего промтоварного магазина, черневших бесформенной горой наискосок от особняка.