Тайсто Хуусконен - Стальной шквал

— Место найдется, если есть водка.

— Водка-то есть, но не для таких нахалов.

— Ха! Ты что, пришел сюда важничать?

— Да ну, черт побери, не лезьте же сразу в бутылку! — крикнул кто-то из вагона. — Мы же одна бражка.

— Эти, что ли, нам ровня? Да таких ни за что не возьмут в противотанковую артиллерию. Им только в пехоте топать.

— Чего? Мы едем в Коухнамяки.

— Да брось! Чего же ты сразу не сказал. Ну, лезьте к нам, ребята!

Парней втащили в вагон. К станции подкатил почтовый поезд. На его пассажиров посыпались самые ужасные ругательства. Ну конечно же, эти новобранцы, будущие воины финской армии, ставили себя не в пример выше каких-то штатских, которые и на людей-то не были похожи. Впрочем, столь же презренными были для них и новобранцы, ехавшие в первых вагонах. Ведь их взяли в пехоту. А что такое солдат пехоты по сравнению с истребителем танков!

Почтовый простоял положенное время и ушел.

Вскоре из первого вагона раздалась команда офицера, сопровождающего эшелон:

— По вагонам! Поезд отправляется!

Возле одного вагона стояли двое обнявшись. Девушка прижалась лицом к груди парня и плакала. Он осторожно гладил ее волосы и тихонько шептал что-то. Но даже это трогательное прощание не смягчило души остальных: парочку стали осыпать насмешками. Наконец кто-то нашел над чем еще позубоскалить.

— Смотрите, ребята, да она же с пузом! Ну и жох парень, успел-таки!

— Что, этот? Да куда ему!.. Тут наверняка кто-то другой поработал.

Те двое стояли обнявшись и как будто нечего не слышали. А если и слышали, то виду не подавали.

— В самый последний момент, когда поезд уже тронулся и стал набирать скорость, они поцеловались, и парень, догнав свой вагон, ловко вскочил в него, ухватившись за чьи-то дружески протянутые руки. Он стоял в дверях и махал, пока станция не скрылась из виду. Потом он вдруг круто повернулся.

— Да-а, ну, так что тут было сказано?

Он обвел всех тяжелым, грозным взглядом и остановился на тех, кто особенно изощрялся в остротах. И тут началось! Первый зубоскал полетел от его кулака в угол, да там достался лежать, схватившись за челюсть. Следующим ударом он и второго отправил туда же. Затем и третий полетел в ту же кучу. Bce отшатнулись от сердитого парня, так что около него образовался круг. Он стоял в боксерской позе, готовый ответить на любой выпад, но так как охотников помериться с ним силами больше не было, парень сел на нары и погрузился в свои мрачные мысли.

Из других вагонов неслись пьяные крики. На каком- то полустанке пустая бутылка влетела в окно будки стрелочника. Кто-то увесистым булыжником разбил фонарь стрелки. Начальник станции кричал в телефон, предупреждая всех по линии:

— …едет целый эшелон буйных сумасшедших!

Финская армия получала пополнение!

— Так-так. Вот вы, стало быть, и приехали, голубчики! Я оч-чень рад сообщить вам, хулиганы, что вы будете отвечать за все, что вы там натворили, за все, что вы там разбили или покорежили. Понятно?

Молчание. В темноте только слышно беспокойное дыхание, шарканье ног, почесывание — присутствие большой и разношерстной человеческой массы. Перед этой толпой стоял кто-то, который кричал, сыпал ругательства и угрозы. Эшелон прибыл к месту назначения. Выгрузившись из вагонов, все молча ждали, что с ними будет. А темнота орала на них:

— Вы все еще пьяны как свиньи! И из такого дерьма мы должны испечь для финской армии егерей — истребителей танков! Возможно, кто-нибудь скажет, что из дерьма ничего не испечешь. Но я уверяю, пьяные свиньи, что мы вас еще сделаем людьми. Конечно, нам будет нелегко. Но уж вам-то будет гораздо тяжелее, смею вас в этом заверить. И это нам доставит огромную радость.

Темнота замолчала. Слышно было только шарканье ног. Потом тот же голос начал снова:

— Ну-с, так вот. Сейчас вы мне доложите, кто бросил этот вонючий кулек в лицо некоей лотты, при выезде из Рийхимяки? Кто на станции близ Тампере швырнул пустой бутылкой в начальника местного шюцкора? Кто бил окна в будках стрелочников, кто выкрикивал непристойности? А главное, кто кричал, что наш генерал Паяри послал на убой больше половины своих солдат? Вы меня поняли?

Молчание.

— Так, та-ак. Начинается упрямство. Но я с величайшим удовольствием вам заявляю, что за неделю вы отучитесь от упрямства и будете готовы выдать даже родную мамочку, если начальство потребует.

— Кто это там глотку дерет? — спросили из задних рядов.

— Какой-то младший сержант, — шепотом ответили передние.