Олег Меркулов - Ради тебя

— Пока дождешься санитаров…

— Да. Наверно, на войне все…

— Ты просто не знала, — сказал он и сел опять на бревно.

— Мне было страшно, — призналась она погодя. — Тебе в первый раз было страшно?

— Страшно всегда, — объяснил он. — Просто надо… — Он не досказал, что просто надо.

— Всегда? Я думала, вы привыкли. Что просто надо? Кто так кричит?

Она начала различать и слышать мир. Он входил в нее криками раненых, их несли от поезда к станции, и она посмотрела туда.

Он повернул ее за плечо.

— Не смотри.

— Почему?

Она все-таки увидела пополам разорванный вагон, как из него вытаскивают и передают с рук на руки раненых, что около него ногами к рельсам лежит недлинный ряд штатских и военных, а к станции вытянулась движущаяся цепочка: в каждом звене ее было ядро — человек, которого вели или несли.

— Лучше не видеть, — сказал он хмуро.

— Почему? — переспросила она.

— Чтобы не знать, — ответил он.

— Но я хочу…

Он не дал ей досказать:

— Не надо хотеть!

— Не надо так грубо, — попросила она.

— Извини, — сказал он. — Не знать — значит не помнить. Зачем тебе все это? Это не для тебя.

Они помолчали.

— Хорошо, я не буду смотреть туда, — согласилась она. — Я буду смотреть на небо. Нет, лучше на лес.

К ним подошли тот рыжий солдат, который заглядывал в купе, и еще два солдата. У одного солдата был ручной пулемет, а другой нес полный котелок воды.

— Я видел, как ты бил. Но он здорово быстро шел, — сказал рыжий солдат.

Игорь протянул руку к котелку. Солдат с готовностью подал ему котелок, чуть расплескав, Игорь отдал котелок ей.

— Пей.

Вода была очень холодной, но она все пила и пила.

— Я бы тоже мог, нет патронов, — сказал пулеметчик Игорю. — Тыл. Заставили сдать. — Он достал кисет. — Свернуть тебе?

Игорь взял у него кисет.

— Я сам.

— Ты напейся сначала, — сказал рыжий солдат.

Игорь взял у нее котелок. Он выпил много, почти до дна.

— Здорово его зацепило? — спросил ее рыжий солдат, когда Игорь пил.

— Не знаю.

Рыжий солдат насмешливо удивился.

— Ты же перевязывала!

Игорь сунул ему котелок.

— На, допей.

Рыжий солдат допил.

— Жаль гимнастерку, — сказал рыжий солдат. — Совсем новая.

Потом все они свернули папироски, рыжий солдат чиркнул зажигалкой, и они закурили. Запахло махоркой.

— Теперь тебе кантоваться, — сказал Игорю рыжий солдат. — Месяц, не меньше. На станции говорили, всех раненых ссадят в Дмитрове.

— Ты сходи на станцию — там медицина, — предложил Игорю пулеметчик.

Игорь кивнул.

— Попозже. Сейчас они с тяжелыми.

— Ясно, — подтвердил тот, у кого был котелок. — Легких всегда под конец. — Он засмеялся. — Слышу, кто-то бьет из фрицевского, я и подумал, уж не десант ли они сбросили, а у меня ни патрона — приходи и забирай с палкой.

— Ну да, десант, — презрительно сказал пулеметчик. — Отдесантились они.

— Думаешь? — спросил рыжий солдат.

Пулеметчик бросил окурок и затоптал его.

— И думать нечего: прошло их время летать, как у себя дома. Видел, как этот жался к земле? Одиночка вшивый, сейчас сюда, наверно, только одиночки и долетают. Асы. Этот тоже не иначе, как ас.

— Ас, — подтвердил Игорь. — Один, без прикрытия.

— А как пер, как он пер в сорок первом! — зло сказал хозяин котелка.

— И в сорок втором тоже, — сказал Игорь.

— Да, — кивнул хозяин когелка. — И в сорок втором.

Наташа обернулась к Игорю. Лицо его уже не было бледным, оно только осунулось, как будто он очень устал, но в его взгляде она увидела ту же сосредоточенность.

— Тебе больно?

Он не стал обманывать ее.

— Немного. Не очень.

Она осторожно прикоснулась к его раненой руке.

— Это ведь не опасно? Ведь будет хорошо, да?

Он даже улыбнулся ей.

— Конечно, не опасно.

Жалость и гордость за него захлестнули ее. Ома не сдержалась, она потянулась к нему и, опустив веки, поцеловала в губы. Губы у него были сухими и горячими.

Он хотел что-то сказать, но она торопливо шепнула ему в горячие и сухие губы:

— Ты — милый…

— Хоть бы людей постеснялась — день белый, бесстыдница! — сказала женщина, с которой они ехали в купе.

Она нервно обернулась и увидела и ее, и бабушку, и мальчишку.

— И чего ты, Маланья, право, зацепилась за девку? — сердито сказала бабушка.

— Да, почему? — спросила Наташа Маланью. — Что я вам такого сделала?

Мальчишка, набрав уже целую пригоршню гильз, спросил Игоря:

— Мне можно их, дядь?

— Можно. Собери все, — ответил Игорь и положил здоровую руку Наташе на плечо.