Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание. Дот

- Даю вам ровно три минуты на передышку, - засек время Хальдорф. - Так о чем же я забыл?

- О блокировке.

Хальдорф расхохотался: он с ходу уловил простенькую хитрость Малахова, но не боялся ее.

- Будь у вас блокировка, - продолжал Алексей Иннокентьевич, уже уверенный, что ловушка сработала, - вы бы не остались к шестидесяти годам у разбитого корыта. Ну подумайте сами: кому вы будете нужны со своей прекрасной системой воспитания кадров, если самих кадров нет, если они ждут в своей глубокой конспирации, не зная, что концы веревочек сгорели.

- Яма для простаков, - подтвердил Хальдорф подозрения Малахова. - Но я вам отвечу. Глядите. - Он достал из-под плаща плоскую металлическую коробку, напоминающую большой портсигар. - Здесь есть все. Самое главное. А если потеряю и это, в Германии есть еще один дубликат. Удовлетворены?

Вот мы и вышли на последнюю черту, понял Алексей Иннокентьевич. И если раньше я мог сомневаться, убьет он меня или нет, то теперь варианты исключены.

Завал еще не был разобран до конца, но за слабым заслоном кирпичей уже слышался шум воды в той части коридора. Возможно, достаточно толкнуть преграду - и путь будет свободен.

Пора.

И все же Алексей Иннокентьевич опоздал. Что-то случилось - и несколько мгновений выпало из его памяти. Впечатление было такое, будто он долго спал, стоя на четвереньках, и во сне упал на кирпичи лицом. Руки не слушались. Куда им было оторвать от камней это тело! Там, куда попала пуля - в спине слева - лежал огромный булыжник.

Ах, так это пуля! - понял Алексей Иннокентьевич, и откуда-то задним числом выплыло воспоминание о страшном, как обвал, грохоте выстрела. Ах, так это только пуля… В спину, выходит, стрелял… сволочь…

Алексей Иннокентьевич все же приподнялся, привалился к стене плечом… Положив включенный фонарик, Хальдорф набивал патронами обойму своего вальтера. Он доставал патроны из кармана плаща, суетливо тыкал их, не попадая сразу. Вот оно как: забыл, выходит, что отстрелялся, пока удирал от разведчиков, и что в пистолете оставался только один патрон…

Хальдорф заметил, что Малахов шевельнулся, повернул голову… взгляды их встретились… В его глазах промелькнул ужас, он глянул на грудь Малахову, где расплывалось темное пятно, потом опять в лицо, вдруг словно очнулся и стал забивать обойму в рукоять, но она не входила, а он не мог опустить глаз, чтобы поглядеть, в чем дело, и все смотрел прямо в глаза Малахову, а тот надвигался на него, держал его своим взглядом - все ближе, ближе…

Потом Алексей Иннокентьевич долго сидел возле прохода в завале. Было темно, но он не жалел ни об утонувшем фонарике, ни о пистолете, который тоже куда-то завалился. Я сделал свое дело, шептал он.

Потом он вспомнил о разведчиках. Вспомнил, что был занят только собой, а о них не думал - и от этого ему стало стыдно. Он встревожился. Забытое, тяжелое, но сладостное чувство ответственности вошло в него душевной тревогой, наполнило всего и даже выплеснулось наружу; даже воздух, гудящий от падающей, льющейся отовсюду воды - и тот насыщался этой тревогой, поляризовался ею.

Алексей Иннокентьевич ощупал грудь, плечо. Пуля прошла чуть пониже ключицы. Крови было немного, да и сам он притерпелся.

Как же я мог забыть о них, думал Алексей Иннокентьевич, забираясь в проход. Вода уже поднялась и сюда, но стояла еще довольно низко, так что можно было пробраться не захлебнувшись. Алексей Иннокентьевич выбил в конце прохода последние кирпичи и выбрался на ту сторону завала. Посидел, вспоминая, как далеко главный выход. Кружилась голова, и все время чудился какой-то свет то сбоку, то сзади.

Алексей Иннокентьевич сполз в воду. Идти уже было невозможно - и он поплыл. Мысли у него при этом вдруг прояснились, он знал, что и как ему делать.

Он подплыл к месту, где вода подступала под самый потолок коридора и между водой и потолком метались только огромные воздушные пузыри. Лестница на поверхность была где-то здесь: может быть, совсем рядом, а может, и подальше. Алексей Иннокентьевич в последний раз набрал побольше воздуха в грудь, нырнул и поплыл вдоль правой стены коридора, касаясь ее при каждом гребке, чтобы не пропустить дверь, ведущую наверх, если только она ему попадется.

Проще всего получилось у Ярины и Рэма. Они спрыгнули с вездехода первыми и добежали до двери в шлюзовую еще до того, как раздались выстрелы; никто не обратил на них внимания. В шлюзовой было пусто. 3to был чистый, но довольно темный сарай, добрую треть его занимал стационарный компрессор; тут же был шлюзовой стенд. Хозяйство на удивление примитивное.