Евгений Воробьев - Незабудка. Маленькая повесть

Он мечтал хотя бы на несколько минут снять наушники. Они впиваются, ввинчиваются в голову. Кажется, все туже и туже становится пружина, которая прижимает их к ушам.

И, как все связисты, младший сержант время от времени отводил к виску то один, то другой наушник - пусть отдохнет ухо.

Теперь, когда солнце поднялось и немецкие наблюдатели снова прозрели, они быстро обнаружили место переправы. Плоскодонку изрешетило осколками, и она застряла возле острова. Но при этом наши сделали грубый промах - оставили плоскодонку торчать на отмели, на самом на юру! А лучше бы спрятать ее в ивняке. По-видимому, эта плоскодонка и послужила немецкому наблюдателю ориентиром.

Теперь немцы вели по острову и по реке сильный огонь батареей четырехорудийного состава, калибр орудий - сто пять миллиметров. Можно было подумать, что немцы решили сегодня запрудить Неман осколками или нагреть ими воду. К счастью, у противника не оказалось здесь под рукой минометной батареи или он не учел рельефа местности. А при настильном огне девятую роту выручал крутой берег.

Каждый разрыв снаряда, даже тот, который не приносил жертв, причинял племени полуголых людей, окопавшихся на берегу, массу хлопот. Стенки окопов неудержимо осыпались, а, кроме того, следовало оберегать оружие: засыплет песком - сразу выйдет из строя. И продрогшие люди - они так и не успели отогреться и обсушиться - снимали с себя сырые рубахи, гимнастерки и завертывали в них автоматы, ручные пулеметы. Ну, а младший сержант, тот прятал телефонную трубку за пазуху и пряжкой солдатского ремня, руками выгребал песок. Зарыться бы поглубже!

Подошла Незабудка и молча протянула младшему сержанту каску. Он поблагодарил ее взглядом, взял каску и принялся лихорадочно выгребать ею песок из-под ног, углублять полузасыпанный окопчик.

- Свою-то каску… бросить пришлось, - оправдывался он, не прерывая работы. - И саперную лопатку. Это когда Новикова зацепило… А все его имущество навьючил на себя.

Она села рядом на песок, руками обхватила круглые колени, поджала под себя босые ноги и молча смотрела, как трудится младший сержант. Мускулистое тело его лоснилось от пота, а мокрые иссиня-черные волосы были все в песке. Он отрыл окопчик по грудь, упрятал вниз свой ящичек с телефоном, вытряхнул песок из каски, обтер ее и протянул Незабудке.

- Держите, товарищ старший сержант.

- Оставь каску себе.

- Да у вас у самой голова голая. А мне этот головной убор и не подойдет. Не мой размер…

- Каска, она еще шанцевый инструмент. А у меня лопатка на медпункте. Видишь, раненый орудует…

Младший сержант оглянулся. И в самом деле - солдат с забинтованной головой углублял окоп, уже вырытый под санитарной сумкой-вывеской.

- Все равно такого подарка не приму, - младший сержант решительно положил каску на край окопчика.

Незабудка раздраженно передернула плечами.

- Уговаривать некогда. - Она надела каску, не забыв при этом поправить волосы, и легко вскочила на ноги. Однако уходить она не торопилась и зачем-то снова сняла каску. Только что она рассердилась на младшего сержанта, а сейчас очень нравилось, что он отказался взять каску. И после трудного молчания она произнесла запинаясь:

- Утром я тебя взяла на подозрение. И плавать, подумала, не умеешь… А еще подумала - из самого робкого десятка.

Он сделал вид, что последней фразы вообще не расслышал.

- Так я же родом из Керчи! Сперва научился нырять с пристани, а потом читать и писать. Про таких ребят в порту говорят - обросли ракушками… Ну, а Новиков тащил мою катушку и аппарат. Я все имущество за ним подобрал. Из-за этого и разуться не пришлось. Идешь вброд, плывешь, а провод тяжелеет. И за все цепляется…

- Еще я прицепилась без толку со своим характером. А характер у меня тяжелый…

- Немцы не ко времени затеяли огневой налет…

Она отрицательно покачала головой, не соглашаясь с оправданием, которое придумал младший сержант-

- На немцев все свалить можно…

Незабудка отвернулась и поплелась к своему окопу. Она ставила голые пятки на песок так осторожно, словно ступала по минному полю. Она шла с поникшей головой, держа в руке каску; даже спина ее выражала огорчение…

На солдатское счастье тучи плотно затянули небо, оно стало серым, как портянка. При такой низкой облачности нечего делать немецкому корректировщику-разведчику. Хвостовое оперение у этого самолета весьма своеобразной формы, отсюда и название «костыль» или «хромая нога». А то еще солдаты, имея в виду назначение самолета, называют его «ябедником», «стукачом», «доносчиком», «табельщиком». Нет, «табельщик» сегодня не разлетается…