Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

В своей книге «На Берлин» бывший командир 82-й воздушно-десантной дивизии генерал-майор Джеймс М. Гэйвин писал о начале наступления немцев в Арденнах:

«16 декабря 1944 года я впервые узнал, что в Арденнах неспокойно, услышав, что противник кое-где неглубоко вклинился в наш фронт. Меня это несколько встревожило, потому что некоторые наши войска в Арденнах были еще совсем зелеными и их рассеяли по большой территории.

Их и разместили там, чтобы они приобрели хоть немного боевого опыта, не участвуя в тяжелых боях. Позднее Брэдли назвал это сознательным риском».

И генерал Гэйвин, находившийся со своей дивизией в Сиссоне под Реймсом, преспокойно лег спать. И снились ему вовсе не предстоящие в Арденнах тяжелые бои, а быть может, лихая выброска в Берлин.

В тот день солнце в Арденнах зашло незаметно в 4 часа 45 минут. Ярче горели в ночной темноте осветительные и сигнальные ракеты, очереди трассирующих пуль, сполохи разрывающихся снарядов.

Три фашистские дивизии, сметая все на своем пути, стремительно продвигались на фронте шириной всего в семьдесят миль. Три армии против трех дивизий: 99-й пехотной, прибывшей из Штатов в ноябре, 106-й «зеленой» и 28-й, находившейся на отдыхе и переформировании. Да еще был у ами заслон из 14-й кавалерийской дивизии.

Как водится, Гэйвин и другие генералы потом всячески преувеличивали в своих боевых отчетах, не говоря уж о мемуарах, силы противника и преуменьшали собственные силы, раздували потери немцев и умалчивали о своих.

Эрик проснулся с острым чувством вины. Еще ночью его обожгла мысль: спасая остатки дивизиона, он бросил товарищей, которых был обязан защищать, даже если у него оставалась хоть одна пушка! Скорее всего, он ничего не смог бы сделать для 422-го пехотного полка, и вряд ли кто обвинит его в дезертирстве. Но что значат эти оправдания перед судом совести! А от кого зависела правильная расстановка орудий дивизиона? Разве только от капитана Менке? Почему он, Эрик, не настоял на том, чтобы все гаубицы его батареи перекрывали ту роковую дорогу через Снежные горы!

Его мучила мысль: что стало с товарищами, окруженными краутами в Шнее-Эйфель? Ведь там оставалось целых два полка. Можно не сомневаться, что командир 106-й дивизии генерал Алан Джонс, чей штаб находится в Сен-Вите, сделает все возможное, чтобы деблокировать эти полки — ведь в одном из них, как раз в 422-м, том самом, который обязаны были до последней капли крови защищать Эрик и его дивизион, служил молодой лейтенант — сын генерала Алана Джонса, младший приятель Эрика по Вест-Пойнту.

Захотелось есть, но тут выяснилось, что многие уцелевшие артиллеристы побросали свои рационы, а те, кто оказался более бережливым, не всегда соглашались поделиться своими запасами.

На протяжении всего дня Эрик почти не переставал думать о судьбе товарищей, попавших в окружение. Было бы лучше, если бы они все укрылись в лесистых холмах Арденн. У краутов на счету каждый полк, и они наверняка пожадничают выделить солдат для того, чтобы прочесать лес. Все время Эрик искал солдат с наплечным шевроном 106-й дивизии — львиной головой, как у кинокомпании «Метро — Голдвин — Мейер», но никто из них ничего не знал об окруженных полках. Может, попытаться пробиться к ним? Но как это сделать с машинами и пушками, ведь все дороги забиты немцами. Его место здесь, с гаубицами, с жалкими остатками дивизиона. Странно, в Вест-Пойнте его учили только наступать, но не обороняться.

Дороги отступления были завалены противогазами, винтовками, надувными матрацами, постельным бельем… Ни в ту, ни в другую сторону нельзя было сделать ни шагу. «Джипы», «студебекеры», штабные «шевроле», транспортеры на полугусеничном ходу, орудия, «Шерманы», зенитки, никому не нужные грузовики со штабными бланками, комиксами, инвентарем для игры в бейсбол и регби… В сбившейся колонне то и дело вспыхивали потасовки, пускались в ход кулаки, гремели выстрелы. Чей-то танк смахнул в кювет «шевроле», битком набитый шумными штабными полковниками. «Дави сукиных сынов!» — орали солдаты. Все тонуло в гуле голосов, истошных криках, какофонии клаксонов.

Напрасно Эрик вновь и вновь пытался пробиться в Сен-Вит, где он не раз бывал на дивизионном КП генерала Джонсона, размещавшемся в здании церковноприходского училища святого Иосифа. По слухам, крауты из «Лейб-штандарта» прорвались севернее Сен-Вита далеко на запад, за Мальмеди, почти до реки Маас. Это уже не походило на местное контрнаступление. Танковым прорывом руководил один из самых известных командиров СС — оберштурмбаннфюрер Иохен Пайпер, снискавший себе мрачную славу в боях на Восточном фронте. Зная о секретном приказе фюрера — «показать этим слабакам ами, что такое настоящая война со всем ее зверством, кровью и грязью, что такое тевтонское бешенство!..», двадцативосьмилетний Пайпер лез напролом. Он считал себя самым боевым и удачливым командиром в 1-й танковой дивизии ЛАГ — «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», самой боевой дивизии 1-го танкового корпуса СС, самого боевого корпуса в 1-й танковой армии СС, с которой, по его страстному и непоколебимому убеждению, не могла сравниться ни одна танковая армия в мире. Он упивался своими успехами, обожал свои фотографии в журналах и газетах, наслаждался рассказами о своих подвигах по радио.