Анатолий Никаноркин - Сорок дней, сорок ночей [Повесть]

— Из санроты кто есть? — спрашиваю, — Кто из санроты?

Набрел на аптекаря. Он без шапки, пританцовывает.

— Курорт, а? — еще шутит.

— Ребята где?

— Давиденков бежал со мной, где-то здесь… И Аня тоже.

— Никуда не уходи.

Он ничего не отвечает. Садится и выливает воду из сапог. Я шлепаю дальше.

— Из санроты кто есть?..

Все мои, слава богу, целы. Стало развидняться. Проверили имущество. Не хватает одной санитарной сумки и нескольких рулонов с шинами. Ящик медицинский (Давиденков вынес) в полной сохранности.

Из оврага народ постепенно начинает расходиться. Минометчики с Житняком — на правый фланг. Мы за ними — нужно же возле кого-то из своих держаться.

Минометчики располагаются у подножия невысокой сопки, а мы недалеко от них, в хатенке-мазанке под бугром. Здесь думаю развернуть медпункт. Хатенка низенькая — крыша под глиной, заросла бурьяном. Во дворе копна сена, прикрытая рваной рыбацкой сеткой. Сарайчик-курятник. Куча навоза. Бочки, обручи. На огороде бодылья подсолнуха поставлены в пирамидку. Отсюда весь поселок как на ладони. В темноте он казался намного больше. На самом деле — маленький, только растянулся но извилистому берегу, так, дворов семьдесят с виноградниками.

Погода сегодня — ничего похожего на вчерашнюю. Тепло. Солнце. Море присмирело. Чайки кружатся над отмелями. И главное, ни выстрела. Тишина. Как будто войны не было и нет. И немцев нет. Полное молчание и в глубине за сопками, где держит оборону Нижнегорская дивизия. На берег высыпали моряки: чувствуют себя как дома. Ходят без опаски по дворам, хозяйничают: один ведро тащит, другой бочку выкатывает, третий бревно волочит. Возятся с немецкой легковой машиной — пытаются завести. А вот чудак в тельняшке катается на велосипеде — нашел время!

О десанте напоминают только разрушенные белые домишки и догорающие дымящиеся катера с торчащими из воды носами или кормой.

Сидим во дворе на бревнах. Растопили летнюю печурку — на ней чайник, стерилизаторы. А мы сушимся. Сидим в одних кальсонах. Аню отправили в хату. На проволоке висят мокрые гимнастерки, брюки, портянки — от них пар идет.

— Красавцы южные, никому не нужные! — восклицает аптекарь. — Как на подбор!

Дронов выставил босые худые ноги с длинными коричневыми ногтями. Отгоняя синюю муху, чешет, скребет икры.

— Зудит от морской воды…

— От грязи, — серьезно говорит Плотников.

— Грязь не сало — потер и отстало.

Савелий щурится, глядя на солнце.

— Чем не Сочи, Ялта? Загораем.

— Подожди, еще дадут прикурить, — бросает Рыжий. — Щели нужно вырыть.

Чего так торопиться? Успеем.

Вспоминаем о прошедшей ночи с улыбкой. Конечно, страшно было, но, в общем, терпимо. Даже забавное кое- что можно найти.

Аня показывается в дверях.

— Аня, Аня, как ты в мотобот прыгала, расскажи, — хохочет Савелий.

— А ну вас, — отмахивается Аня. — Штаны хоть наденьте.

— Юбка у нее узкая, — говорит Савелий. — Нужно перелазить через борт, а ногу задрать не может. Я с мотобота кричу: «Юбку поднимай, юбку поднимай…» Она вначале не сообразила. Потом волей-неволей пришлось нарушить приличия…

Дронов разыскал сковородку. Вскрываем консервы. Поджариваем розовые ломтики американской колбасы. Скворчит поддразнивающе. Есть малосольные зеленые помидоры — в сарайчике обнаружили целый бочонок. Едим, чай хлещем. Правда, чай солоноватый — такая вода в колодце. Но зато горячий — это главное.

Аня, Дронов и Плотников убирают в хате. Выносят вещи. Две комнатушки освобождаем полностью, третью не трогаем. Комод, над ним на стене пожелтевшая фотография в рамке из ракушек покосилась — три солдата с саблями и в фуражках без козырьков застыли.

— Это артиллерия, — говорит Дронов. — Бескозырки… Я при царе служил… Знаю.

На земляном полу валяются подушка, часы-ходики (циферблат разрисован маками), коробки зеленые из-под сигарет, обертки от немецких лезвий. В углу — швейная машина и лоскутки желто-зеленые.

— Барахло почти все осталось. Видать, жителей спешно эвакуировали, — замечает Плотников.

Шприцы, иглы прокипятили. На ящике раскладываю стерилизатор, пакеты с бинтами, йод, зеленку, ампулы с противостолбнячной сывороткой. Прикрываю марлей. На подоконнике стопкой медкарточки передового района. Готовимся принимать раненых.

Наши соседи — минометчики уже закончили рыть ячейки для минометов, установили их. Теперь вовсю копают норы-пещеры для укрытия.