Михаил Алексеев - Русский характер [Рассказы, очерки, статьи]

— Ладно! — сказал Иван Никитич. — Дала бы она тебе фарватер, если бы ты поближе к ней был, упрямый черт…

Буксир с баржами ушел вверх, в вечерний сумрак, и растаял там. Его уже не стало видно, только глухой шум его машин долго доносился еще по воде очень отчетливо. И тогда сама собой взорвалась вторая мина. Она подняла столб воды, и гул взрыва, звук падения этого водяного столба заглушил шум далекого буксира.

— Все! — сказал Иван Никитич и поехал зажигать огни на главном фарватере. Когда на реке стало тихо, он опять услышал настойчивый шум парохода, теперь уже удалявшегося вверх по реке.

Стемнело, и нетерпеливый Гирич сказал:

— Ну, саперики-лунатики, пора вам на задание!..

Щеглов и Малахов отставили опустевшие котелки и поднялись. Лишь один Мешков не торопился. Не спеша доел кашу, вытер ложку, поставил котелок в угол землянки, свернул цыгарку.

— Через полчаса скроется луна, — промолвил он, — в самый раз идти.

Наиболее опытными минерами в инженерном батальоне капитана Астафурова считались четверо: сержант Гирич, молодой ставропольский казак, потомственный хлебороб — человек веселый и горячий, что не мешало ему, однако, на минных полях действовать с осторожностью опытного сапера; молчаливый ефрейтор Шеньшаков, до войны работавший плотником на астраханской судоверфи, рядовой Малахов — двадцатилетний паренек из Владимировки, с еще не тронутым бритвой юношеским пушком на губах, и рядовой Николай Мешков из Сталинграда, где он до войны четырнадцать лет проработал сварщиком на металлургическом заводе. Шеньшакова на этот раз должен был заменить в разведке молодой ефрейтор Щеглов, которого товарищи за его хвастовство прозвали «Мы — орловские».

Мешков был старше всех своих товарищей, и хотя Гирич и Щеглов опередили его по званию, они молчаливо, но безоговорочно признавали превосходство Мешкова в сложном минерном деле. Этот средних лет худощавый солдат с тонкими упрямыми губами и светлым взглядом голубых глаз пользовался славой самого искусного минера в инженерном батальоне. Во время оборонительных боев в Сталинграде он строил блиндажи, рыл на реке Царице тоннель для командного пункта штаба фронта, — это была тяжелая, но спокойная тыловая работа. Началось наступление, и Мешков оказался на переднем крае — расчищая для атакующих войск проходы в минных полях.

За свою саперную жизнь Мешков обезвредил более четырех тысяч немецких мин. Любознательный по натуре, влюбленный в свою военную профессию, Мешков обладал способностью быстро проникнуть в секрет устройства любой неприятельской мины. Не было такого вражеского «сюрприза», которого он не мог бы разгадать.

Третью ночь подряд ходил Мешков со своими друзьями обезвреживать минные поля гитлеровцев. Если бы противник знал, что каждую ночь под самым носом у него действуют наши саперы! Работая бесшумно, незаметно, они снимали за ночь по нескольку сот немецких мин, готовя подходы для предстоящей атаки наших танков.

…Пройдя метров триста, разведчики вышли к подножью кургана, где, укрывшись в кустарнике, стоял в боевом охранении пулеметный расчет. Дальше была «нейтральная» зона.

Холодная ночь и резкий ветер заставили разведчиков двигаться быстрее. Прошли еще метров двести и, не сговариваясь, залегли. Осмотрелись. Кругом было тихо, лишь где-то на правом фланге слышалась пулеметная перестрелка. Темное небо расчерчивали огненные пунктирные нити трассирующих пуль.

— Может, стрельнем? — полушутя спросил Малахов. — Пусть отзовется немец, где он есть. А то втешемся…

И он сделал движение автоматом, как бы готовясь к стрельбе, но Мешков схватил его за руку и сердито сказал:

— Не дури, парень!

Минеры прошли еще несколько метров и опять затаились. И надо же было в этот миг кому-то из них кашлянуть. Послышался тревожный окрик немецкого часового. Минеры плюхнулись в воронку, замерли. Взлетела ракета, и застучал вражеский пулемет. Через минуту он смолк.

Минеры выбрались из воронки и поползли вправо.

Ползший впереди Мешков первым заметил бугорки свежевзрытой земли. Это было минное поле. Мешков отвел в сторону руку — это был знак остановиться. Тут же пригнулся, затаил дыхание. Он увидел еле различимые в ночной мгле фигуры людей, которые двигались по полю. До боли в глазах напрягая зрение, Мешков следил за ними. Не оставалось сомнения, что это были вражеские саперы — они устанавливали мины.