Сергей Прага - Да, был

— Пора… пора… — разом заговорили товарищи,— самый момент бежать…

— А?.. Что?.. — окончательно приходя в сознание, встрепенулся Русин. — А люди?.. Где люди?..

— Люди? — переспросил Иберидзе и развел руками. — Люди где-то здесь… Надо уходить.

Русин мысленно пересчитал оставшихся и в живых насчитал девять.

— Нет!.. — решительно сказал он. — Не может быть, чтобы больше никого не осталось. Поищем…

…Механическое предприятие «Фриц Блашке и сын» было разрушено до основания. Языки пламени пожирали штабеля досок. На месте двухэтажного жилого дома и прилегающего к нему корпуса мастерской зияла глубокая воронка. Огромная груда кирпича и дымящихся, обгорелых балок похоронили под собой железные ворота и сторожку. Кузница осела и завалилась. Высокие стены, ограждавшие владения Блашке от внешнего мира, первой же взрывной волной разметало до основания. Железобетонный «блок» выдержал, с него снесло кровлю. Крыша навеса, под которым стоял стол, косо осела и, приняв на себя последующие взрывные волны, защитила и стол с людьми под ним, и грузовик.

На дворе валялись помятые бочки, покореженные листы железа, обломки стен, трупы военнопленных и вольнонаемных…

— Э-гей! Кто живой, отзовись!.. О-гей!.. — крикнул Иберидзе.

Из кузницы донеслось:

— Сюда, здесь я.

Иберидзе и Старко разворотили стропила. В образовавшуюся щель вылез невредимый, возбужденно улыбающийся Перерва. Отряхиваясь, он быстро сказал:

— Там кузнец с помощниками. В обмороке, черти…

— Сам ты черт, — строго сказал Нечаев, — а ну, покажи. где немцы-то…

Кузнецов вытащили и положили на открытом месте, в безопасности. Вдруг раздалось:

— Ребята… помогите же. Это мы: Булатник да Авдеев…

Пленные разобрали глыбы кирпича, преграждающие выход из сарая, превращенного в малярный цех, наружу выбрались Булатник и Авдеев, а за ними два подростка-маляра.

Проникнув в «блок», поминая добрым словом дядюшку Ганса, пленные торопливо переоделись.

— А теперь в путь. — сказал Русин. Перерва первым шагнул к выходу.

— Постой, — Русин ухватил его за полу пиджака, — тебе с нами не по пути, браток… Мы, можно сказать.. идем на смерть, помешаешь…

— Вы, Владимир Николаевич, зря это, — насупился Перерва. — К чему ж… То были разговоры, а теперь дело… Как же это не по пути? По пути, хоть и на расстрел…

…Машина стояла под навесом, меж двух штабелей листового железа, и ее лишь запорошило кирпичной пылью. Нечаев опробовал мотор. Оставалось включить скорость да нажать газ, но преграждали путь обломки стен, камни и комья земли.

Через двадцать минут путь со двора на шоссе был расчищен.

— В машину! — скомандовал Русин.

Десять человек забрались в кузов, но шофера не было. Пленные забеспокоились: не придавило ли где? Звали его.

— И-д-у-у-у! — отозвался Нечаев. Послышались шаги. Нечаев шел, сгибаясь под тяжестью мешка.

— Ф-у-у, черт. Ведь могли забыть. Это я в кухне «блока», что под руку попалось…

Мешок подхватили. Нечаев забрался в кабину.

— Ехать, что ли, товарищ старший лейтенант?

Русин ответил не сразу. Внезапная бомбежка сделала бесполезным план побега: через Альбах, объятый пламенем пожаров, не проехать. Нет смысла даже пытаться обезоружить гарнизон, что северо-восточнее Альбаха, — вряд ли он не бодрствует, а двенадцать с голыми руками, это не пятьдесят. Выбора не было. Оставалось одно — ехать на юг.

— Вот что, товарищи, — сказал он, — путь один — направо. Туда и поедем. А теперь — шапки долой! Вечная память погибшим товарищам, девушкам нашим и дядюшке Гансу.

Военнопленные обнажили головы…

…Изредка включая фары, Нечаев гнал машину. Мелькали и тут же исчезали в придорожной темноте полосатые километровые столбы, серые пикетные камни… Позади остались спящий городок с высокой кирхой и небольшое местечко со злыми собаками.

Через час, на сорок первом километре от Альбаха, машина выскочила на широкую автомагистраль. Не вылезая из кабины, Русин прочитал надписи на указателе дорог: «До Берлина»… «До Дрездена»… «До Гамбурга»… Нечаев вопросительно смотрел на Русина.

— Поворачивай налево. Поедем на запад. Все ближе к границе, — сказал тот.

…На пустынной автомагистрали Нечаев развил бешеную скорость. Дорога пошла через леса. Небо потемнело, а затем начало постепенно светлеть. Одна за другой блекли звезды. Счетчик спидометра отщелкал двестидвадцатый километр.

Неожиданно мотор чихнул раз… другой и… заглох. Машина по инерции пробежала метров пятьдесят и стала.