Андрей Жариков - Юные орденоносцы

Но военным было не до отдыха. Уходят на рассвете, а возвращаются поздно ночью. Володе поговорить охота, но командиры уставшее, попьют чай и сразу же спать. Высокий, который никогда, даже в солнечный день, не расстается с кубанкой, начальник. Из их разговоров мальчик догадался, что все они ремонтируют пушки и минометы, присланные с фронта.

Когда распался осоавиахимовский кружок, потому что всех комсомольцев и самого дядю Сашу взяли на фронт, Володя решил попросить квартирантов помочь ему уйти на фронт. «Уж они-то знают, как можно поступить простым бойцом…».

Набрался смелости, обратился к начальнику:

— Определите меня на фронт, помогите…

— Там такого как раз ждут, — ответил тот сердито. — Это зачем же, жизнь надоела?

— Буду фашистов бить, чтобы война скорее кончилась. Хочу быть полезным, понимаете?

— Значит, те, кто в окопах, — люди полезные; а кто у станка — бесполезные? Нет, братишка, туда тебе незачем, а вот, если хочешь, артиллерийского мастера из тебя сделаем. Хочешь? Еще какую пользу будешь приносить…

— Хочу! — согласился Володя. — Хоть мастером…

И как не возражала мать, мальчишка настоял на своем и был зачислен в ремонтную артиллерийскую мастерскую подсобным рабочим.

Написал об этом отцу в Действующую армию и вскоре получил ответ:

«Одобряю, молодец. Помогай фронту уничтожать врагов человечества».

Работы в мастерской много. То и дело приходят эшелоны с разбитыми пушками и минометами. Весь двор заставлен ими. Мастера работают в две смены. В цехах шумно, пахнет смазками и гарью. И всем нужно помогать, без подсобного рабочего — никуда.

— Володя, тащи ветошь!

— Малыш! Готовь электроды!

— Парень! Иди на разгрузку орудий!

— Мальчик! Сбегай на почту!

— Эй, хлопец! Бери котелки и за обедом!

Ноги к вечеру, как свинцом, налиты, едва переступают, спина ноет, голова болит. Трудно мальчишке, а тут и пища слабовата, но он понимает: теперь всем нелегко.

Война! А как фронтовикам? Еще труднее.

А тут еще узнал, что дядя Саша, который так любил заниматься с ребятами военным делом, погиб на фронте. Воевал лишь несколько дней, может, и фашиста не убил. Володя твердо решил: «Буду военным! Это неважно, что маленький, изучу как следует пушку и миномет, в бой пойду, мстить за дядю Сашу буду!»

Володя стал присматриваться к делам мастеров. Научился разбирать затвор пушки и прицельные приспособления. Постепенно наловчился ремонтировать детали и узлы орудий. Спрашивал у мастеров, как стрелять из пушки.

— Если мать не возражает, зачислю красноармейцем, паек будешь получать, обмундирование выдадим, — сказал как-то начальник. — Поговори дома, посоветуйся. А по секрету скажу: определяйся к нам, немцы к Дону подходят.

Может, мать и не разрешила бы, да к городу вплотную подошел враг. Куда деваться? Зима, холод, голод, обстрелы. Люди, эвакуируются. Готовится к уходу и артиллерийская мастерская.

— Иди, сынок, помогай, чем можешь, — сказала она, захлебываясь горькими слезами. — А ежели отца встретишь, с ним будь…

Оставил Володя родной город, мать, дом, ушел с отступающими войсками. По сообщениям с фронта, дела там жаркие, неутешительные. Немцы рвутся к Москве… Сердце сжимается, когда слушаешь сводки.

Мальчик сознавал, что дело в мастерской серьезное, нужное и старался изо всех сил. Но хотелось на фронт, чтобы самому непосредственно мстить врагу за разрушенную школу, за смерть людей, погибших под бомбежкой, за дядю Сашу и за слезы матери… Сказал об этом своему начальнику…

— Рано, — отрубил тот. — Сначала комсомольцем стань. Да и нужен ты мне как мастер. Понял?

«Эх, скорее бы прошли эти шесть месяцев, — сокрушался Володя. — Тогда и в комсомол можно. Ровно четырнадцать будет. А комсомольца не имеют права держать в тылу».

Видно, когда человек очень захочет — желание сбудется. Стал Володя Коваленко комсомольцем. Много рапортов написал командиру и добился своего. Отпустили в Действующую армию. Только оказалось, что и там не все воины лично уничтожают врагов в бою. Зачислили Володю в аэродромную часть. До фронта почти сто километров. Вот летчики воюют, немецких захватчиков громят, а Володя знай на посту стоит да за сигнальными фонарями наблюдает. Нет, не этого хотел мальчишка.

Поговорил с комсоргом, рассказал о своем желании быть на переднем крае, где гитлеровцев бьют, но сержант, комсорг роты, и слушать не хочет. «Ты, — говорит, — и здесь пользу немалую приносишь. Я тоже рвусь, но не пускают».