Владимир Богомолов - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»

Однако ни комендатура, ни органы НКВД, ни органы «Смерш» не были поставлены в известность. До сего времени немцы находятся на транспортах, часть из них стала дохнуть от голода.

И говорят, что еще прибудет 10 000 человек. Части на заставах никакого указания о них не имеют и через границу выезд им не разрешат.

Прошу ускорить разбор этого дела и найти хозяина, кто их должен переправлять через границу и куда.

Военный комендант.

РАЗЪЯСНЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ТЫЛА 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

На основании распоряжения начальника НКВД по делам военнопленных 1-го БФ разъясняю:

1. Советских граждан, служивших в армии Андерса и поступающих в порядке репатриации из Англии, направлять в лагеря для репатриантов на общих основаниях с остальными советскими гражданами и ни в коем случае не подвергать никаким ограничениям. Указанные лица не должны задерживаться в лагере. По мере оформления учетных и положенных документов направлять к месту жительства их семей. Проверку соответствующими органами они будут проходить на месте.

2. Немцев с советскими паспортами, до войны проживавших в СССР, принимать на сборно-пересыльный пункт на общих основаниях и после их обработки направлять на фронтовой сборный пункт НКО или фронтовой сборный пункт «Смерш» (группа Зам. Наркома Внудел генерала Серова).

Офицерское сообщество бурлило. В дивизию поступила директива командующего армией об отборе кандидатов для направления в слушатели академий.

Частям и соединениям корпуса спущена разнарядка, и с 12 мая отделы кадров приступили к отбору кандидатов среди офицеров, как было указано: «…безупречных в моральном отношении, боевых офицеров, годных к строевой службе по состоянию здоровья, награжденных орденами и медалями, имеющих стаж командования ротой, батальоном, в возрасте не старше 35 лет и положительно аттестуемых командованием полка, дивизии».

Я и Мишута мечтали свою дальнейшую жизнь связать с армией, а у Володьки, генеральского сына, это была семейная профессия: у него и дед был выдающимся военачальником в Гражданскую войну. Практически всем требованиям, предъявляемым при отборе кандидатов в слушатели академии — безупречная характеристика, возраст, отменное физическое здоровье — я соответствовал. Единственным препятствием могло явиться мое образование: я, в отличие от Володьки и Мишуты, которые были старше меня, перед войной окончил всего восемь классов, а не как требовалось — «объем средней школы».

Во время предварительной беседы в штабе дивизии полковник Кириллов обнадежил меня: «Некоторые мозги у тебя есть, но с аналитическим мышлением пока слабовато. Дело это наживное, однако само не появится, надо форсировать! Выкладывайся полностью, в отделку! Учись!»

В автобиографии и заполненной в отделе кадров анкете личного листка я после мучительных размышлений в графе «образование общее» дрожащей рукой вывел «10 классов».

Разумеется, я знал, что офицер не должен и, более того, не имеет права обманывать командование и вышестоящие штабы, и решился на обман исключительно с чистой и высокой целью — попасть в Академию им. Фрунзе.

Для большинства молодых офицеров поступление на учебу — в академию, высшую офицерскую школу, курсы усовершенствования — было вопросом жизни: перспективного роста или томительного медленного умирания в глухих гарнизонах.

Выяснилось, что Володьке, окончившему в сорок первом году первый курс института, достаточно было представить зачетную книжку и пройти только собеседование у председателя экзаменационной комиссии, чтобы быть зачисленным слушателем академии. Мне же с Мишутой предстояло в один день сдать три вступительных экзамена: по математике, по русскому языку — диктант и изложение. Ну что ж, попытка не пытка…

Прием экзаменов проходил в казарменном городке на Эльбе, юго-восточнее Виттенберга. Отобранные для сдачи экзаменов армейские офицеры подобострастно раскланивались при встрече с офицерами Генерального штаба, в которых видели будущих экзаменаторов.

Первым был экзамен по русскому языку. Накануне Кока принес мне добытый в штабе дивизии текст экзаменационного диктанта. Как офицеру, мне негоже было пользоваться шпаргалкой и потому я всю ночь до изнеможения, до одурения зубрил этот текст — отрывок из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» — с правильным написанием слов, вплоть до знаков препинания:

«Полк князя Андрея был в резервах запятая которые до второго часа стояли под сильным мягкий знак после эл огнем артиллерии два эл точка Во втором часу полк запятая был двинут вперед на стоптанное два эн овсяное одно эн поле запятая на которое был направлен усиленно два эн черточка сосредоточенный два эн огонь из нескольких мягкий знак после эл сот неприятельских орудий…»