Владимир Бээкман - И сто смертей

К 22 июня в дивизионе имелось в наличии всего шесть зенитных орудий калибра 75 мм, которые были закуплены в Германии правительством Эстонской республики непосредственно перед началом второй мировой войны. Пушки прибыли в Таллинский порт без снарядов, и, несмотря на многочисленные напоминания и запросы, фирма боеприпасов так и не дослала. Пушки были на механизированной тяге , вместе с ними дивизион получил боевые тягачи мощные грузовики «Хеншель» и «Бюссинг».

К июню личный состав дивизиона был укомплектован не полностью. Сформированный из солдат и офицеров различных частей, он с самого начала не обладал соответствующим боевому расписанию кадровым составом. Еще более сократила численность дивизиона проведенная в апреле и мае 1941 года демобилизация отслуживших срок солдат и сержантов и устранение офицеров, чей политический настрой оказался несовместимым с дальнейшей службой в рядах Красной Армии.

Зато моральное состояние личного состава было преимущественно хорошим. После получения сообщения о начале войны наметился даже определенный подъем боевого духа, особенно среди молодых и малоопытных офицеров и бойцов. В разговорах высказывалось пожелание скорее закончить перевооружение и укомплектование дивизиона, с тем чтобы вступить в борьбу с вторгшимися немецкими войсками. Среди служилых офицеров, в особенности семейных, возникла некоторая тревога, но отнюдь не подавленность.

Отдельные враждебно настроенные военные, которые к тому времени еще оставались в дивизионе, тщательно скрывали свои настроения.

К концу первого дня войны дивизион в соприкосновение с противником не входил. Личному составу было роздано стрелковое оружие, караульная служба была усилена в соответствии с требованиями военного времени, из штаба дивизии поступил приказ подготовиться к принятию пополнения и ждать новых указаний. По инициативе комиссара дивизиона в ускоренном порядке шла подготовка шоферов из солдат срочной службы. По правилам военного времени в боевой обстановке на каждую машину полагалось по два шофера, до тех пор в дивизионе шоферами были обеспечены только боевые машины.

В дивизионе отсутствовала всякая информация о ведущихся в пограничных районах военных действиях. И к концу дня о происшедших событиях знали лишь то, что содержалось в речи первого заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова, произнесенной по радио в 12 часов дня.

К этому времени, к вечеру 22 июня, группа армий «Норд» своими главными силами прорвала оборону советских войск на всем протяжении границы между Восточной Пруссией и Литовской ССР. После полудня разгорелись ожесточенные бои на реке Барта на подступах к Лиепае, куда вышли наступавшие от Клайпеды (официальное немецкое название: Мемель) вдоль берега Балтийского моря передовые немецкие части 16 армии. Еще глубже, на 40–50 километров от государственной границы прорвалась немецкая танковая группа, направившая свой удар встык 8 и 11 советских армий. Поддерживаемые непрерывной бомбардировкой с воздуха и огнем тяжелой артиллерии превосходящие силы немецких бронетанковых войск прорвали растянувшиеся боевые порядки передовых батальонов Красной Армии и разбили в ряде встречных боев отдельные соединения, выдвигаемые им навстречу советским командованием. Еще предыдущей ночью, в результате развернутых действий засланных в советский тыл немецких диверсионных групп, связь между армейскими штабами и войсками была в большинстве случаев нарушена, вследствие чего зачастую оказывалось невозможным получать постоянную информацию и организовывать взаимодействие воинских соединений.

В этих условиях части 8 армии, ведя тяжелые арьергардные бои, начали отступление в северном направлении, к нижнему течению Даугавы. Понеся крупные потери, корпуса 11 армии под натиском немецких бронетанковых сил отходили на северо-восток и восток. Разрыв между армиями постоянно увеличивался. Из-за отсутствия в районе Каунаса и Вильнюса боеспособных советских соединений уже к вечеру первого дня войны перед наступавшими немецкими войсками открылось неприкрытое оперативное направление на Утену и Даугавпилс.

О положении не было соответствующего действительности представления и в Генеральном штабе Красной Армии. Приказ народного комиссара обороны СССР, изданный вечером 22 июня, требовал начать с утра 23 июня контрнаступление на всех главных направлениях боев с целью отрезать и окружить прорвавшиеся соединения противника. Выполнить эту директиву оказалось невозможным, тем более что до многих штабов она так и не дошла.