Алексей Першин - Смерч

— Руки вверх!

Пришлось применить кое-какие приемы, которым его обучили в разведшколе. Приемы самбо часто выручали Гальского. Поражение, которое только что нанес ему мальчишка-офицер, было полной неожиданностью.

А Денис, еще бледный, помятый, с неутихшей жгучей болью в животе, был крайне смущен. Знал бы командир, какую оплеуху он получил от этой вражины. Болел не только живот, трудно было и рот открыть. Казалось, его нижняя челюсть вырвана с корнями.

А Назаров будто и не видел ничего. Наоборот, взглядом, жестом подбадривал Дениса. Потом обратился к нему:

— У врага порой не грех и поучиться. Борьбой самбо кое-кому из комсомольцев надо овладеть обязательно.

— Да какой же я враг, товарищ командир! — затрепетал Гальский.

— Фашистский боров вам товарищ. То, что я с вами вежлив, еще не значит, что вы избежите суда и наказания.

— Я готов, готов! Отвечу. Нет на мне крови. Клянусь, никого не убил. Никого из своих.

— Кто ваш резидент?

Гальский испуганно заморгал, заюлил глазами.

— Ну? — негромко произнес Назаров.

— Председатель артели инвалидов в Константиновке.

— Фамилия?

— Сыпняк. Василий Игнатович Сыпняк.

— Настоящая фамилия?

— Не могу знать. Он еще с довоенки.

— Адрес?

— Большая Колхозная, семь.

— Пароль?

— Меня знает в лицо. Для других… я это сам слышал… «У вас имеются кирзовые голенища?» Отзыв: «Армейских дефицитов держать не имеем права». Новичок должен сразу же ответить: «Простите. Может, найдется какой-нибудь другой материал для сапог?» Ему должны ответить: «Зайдите в пятнадцать часов» или другое какое-то время, но армейская терминология должна соблюдаться обязательно.

— Ваша главная задача?

— Весь ваш полк должен был взлететь на воздух. Еще зимой, месяца три назад. Но я запутался в ваших маскировках. Часто их меняли. А я… я не мог так быстро сообщить. Рацию мне запретили. Связь только через тайник. Не успевали за вами наши… — Гальский поперхнулся. — То есть, я говорю, когда забросили в этот район.

Командир полка, повеселев, бросил быстрый взгляд на Чулкова.

— Значит, запутался? И бедные диверсанты к тому же не успевают за нами. Придется, наверное, распорядиться, чтоб наши гвардейцы, — поднажал Назаров на слове «наши», — помедленней действовали.

Из последних показаний диверсанта выяснилось, какие мощные силы бросили абвер и другие секретные ведомства на борьбу с грозным оружием Красной Армии. По словам Гальского, в Германии действовали шпионские школы, специализировавшиеся только по гвардейским минометам. Абвер нес большие потери. И не только из-за отличной организации советской контрразведки. Будущих агентов набирали из концентрационных лагерей, из числа пленных, многие из них, очутившись в советском тылу, являлись с повинной.

Гальский уверял, что и он пошел в разведывательную школу в надежде немедленно сдаться НКВД. Но по своей вине допустил роковую ошибку, сообщив еще в школе о своих детях. Перед вылетом его строго предупредили: если Гальский изменит, его дети и все родные будут уничтожены. Потому и тянул лямку. Если б Гальский был уверен, что ему поверят и доверят какую-то ответственную и тяжелую операцию, пошел бы на все, готов выполнить любое задание НКВД… Но этот вопрос уже не интересовал Назарова, этим должны были заниматься компетентные органы.

Вызвав караул, Назаров приказал доставить шпиона к старшему лейтенанту Павлову.

Штаб армии установил строжайший режим соблюдения секретности на плацдарме. Подготовку к наступательной операции во что бы то ни стало следовало провести совершенно незаметно. Еще когда начинали сооружать траншейный город, землю на поверхность выбрасывать запрещалось. Ее ночами тайно вывозили и высыпали в овраги и лощины.

Окопную жизнь можно было заметить только с расстояния пятидесяти — ста метров. Лишь очевидец мог понять, какое напряжение царит в этом подземном мире. Все переносится на плечах по глубоким траншеям и ходам сообщений, укрытым маскировочными сетками. Сетки разрисованы под окружающий ландшафт, в них умело вплетены пучки травы и ветки кустарников.

Была создана специальная маскировочная группа, которую возглавил заместитель начальника оперативного отдела штаба армии подполковник Давлян, прозванный «черным дьяволом» и «бабой-ягой» за способность появляться в самый неподходящий момент именно в том месте, где нарушались правила маскировки. Карал подполковник сурово, за что и получил множество кличек.