Игорь Николаев - Линия фронта

Первая рота, смяв охранные подразделения гренадеров, прорвалась и загибала влево. Перед глазами Бойко вспыхивали и разбегались радужными кругами белые пятна, он знал, что это ночные выстрелы, но не слышал их и все ускорял шаг: он выводил в коридор беженцев — это казалось ему теперь главным. Он знал — кого-то зацепит пуля, одних подберут, а других оставят в лесу, и на пути уходящих людей останется кровавый след; он знал — потери будут велики, но он шел и шел впереди всей этой движущейся массы, иного выхода не было, и где-то пробивался навстречу к ним Хацкевич…

Генерал фон Шлегель был крайне возмущен. Как, до сих пор не раздавлен бандитский лесной отряд? Они ускользнули? Через болотные топи? Генерал отошел от бильярдного стола, поставил кий. Он ощутил на себе вежливо-сдержанный взгляд начальника штаба и распрямил спину, отчего его сухопарая фигура показалась еще более тощей. Генерал молчал, ему не хотелось говорить об этих партизанах, он видел неизбежные трудности, но после недавней поездки к Гитлеру все казалось ему особенно мрачным. Это произошло вскоре после повышения и перевода фон Шлегеля в группу армий «Центр», в Белоруссию, с Северного Кавказа, где он командовал специальным корпусом. Он ездил к фюреру с хитроумно обоснованным прожектом, но, когда доложил в ставке план возведения вокруг своих гарнизонов железобетонных крепостей — для защиты от партизанских набегов, — Гитлер цинично спросил:

— Вы не из тех генералов, что постоянно оглядываются назад?

Жалкий ефрейтор! Как мог он спросить это у Карла фон Шлегеля, одного из первых генералов вермахта! Впрочем, что следовало ждать от этого типа с потливыми руками, которому подают лед для охлаждения ладоней. Он шевельнул испачканными в мелу пальцами и лишь после этого заметил, что пальцы у него сейчас тоже влажноваты, да вдобавок еще дрожат, мелко и отвратительно дрожат…

Генерал вздохнул: что греха таить, исторические обстоятельства нередко приводили к власти далеко не лучших представителей человечества, а то и просто неполноценных особей…

Фон Шлегель не смог отстоять перед Гитлером свой план. Он возвратился в армию, придавленный немилостью фюрера. И он, и его штабники разделяли оценку сложившейся на Восточном фронте обстановки и прогнозы вышестоящих инстанций на ближайшую кампанию. По правде говоря, лично фон Шлегель имел кой-какие опасения: ему не нравились, например, отдельные симптомы в поведении русских, но он подавлял голос сомнения; его по-военному дисциплинированный ум заставил принять установившуюся в верхах версию — тем более что ее придерживался сам фюрер, — и утвердиться в мысли, что летнее наступление русских — а оно будет, его все ждали — произойдет значительно южнее, не захватит группу армий «Центр». Как говорят у русских, пронесет. Да и в конце концов — он солдат…

Днем генерал еще раз затребовал доклад о положении на подвластной ему территории. Доклад этот был составлен не без участия представителей местных властей, кажется «Центральной Рады Белоруссии» — по крайней мере так излагал переводчик, — и в копии был отправлен в ставку фюрера еще до поездки Шлегеля в Берлин. Листая сейчас доклад, он вновь остро пережил безрезультатность своей поездки и унижение. Да, да, именно ради борьбы с бандитами вынужден был старый солдат измышлять фантастические прожекты и расходовать энергию, достойную лучшего применения. Конечно, он старался смотреть на доклад уравновешенно, он не мог позволить себе легкомысленные эмоции. Но многое в докладе должно вызывать невеселые мысли, и в ставке обязаны были вчитаться в эти сообщения. За три года на территории Белоруссии разрушено большинство промышленных предприятий и все электростанции, не осталось школ и театров, зато действуют почти двести крупных партизанских отрядов! Они контролируют больше половины занятой вермахтом территории и представляют там Советскую власть; у них бессчетное число комитетов партий и молодежных организаций; у них там аэродромы и живая поддержка из Москвы; они засыпали листовками даже самые глухие и отдаленные селения. После этого стоит ли удивляться, что военное формирование «Белорусская краевая оборона» существует только на бумаге!.. Конечно, он солдат, но оглянуться никогда не мешает. Не мешает, особенно если за спиной расположен партизанский отряд во главе с этим одноруким комиссаром! Удивительно, откуда возник комиссар? Ведь русские ликвидировали институт комиссаров еще в сорок втором году. А что же однорукий? Чего он хотел, отсиживаясь в своем непролазном болоте? Во всяком случае, этот красный комиссар изрядно напачкал генералу от инфантерии… Пора с ним кончать, пора решительно кончать с лесными бродягами!