Василий Соколов - Крушение

…Сталин нервно закурил трубку, затянулся пахучим кавказским табаком. «И все же этому Мехлису Крым простить нельзя, — вновь подумал он. — Ни в коем случае. Сегодня же снять его с поста и понизить в звании, чтоб другим было неповадно. А может, только снять с поста? Нет, шкуру за это снимать, а не только ранги!»

Сталин вернулся в дачный особняк. Зашел в небольшую комнату–спальню. Убранство в ней было скромное: стояло два застекленных шкафа, в одном висела длиннополая шинель с пожелтевшей буденовкой, как память о гражданской войне, в другом — полувоенная защитного цвета форма, которую носил теперь.

Из спальни он прошел в большой зал с камином. Вдоль стены стоял массивный длинный стол, за которым обычно усаживались во время заседаний члены Политбюро. Сам выключил кипевший электрический чайник. Бесшумно ступая в меховых тапочках, появилась старушка. Сталин лишь ей доверял готовить ему пищу. Сдернув салфетку с округлого стола, она позвала есть и удалилась. Ел он сегодня нехотя и так же нехотя отпил глотка два кахетинского вина.

Ровно в назначенное время прибыл на доклад Поскребышев. Невысокого роста, толстенький, с умным лицом, он обладал редкой памятью и, не прибегая к бумажке, дословно припоминал все, о чем вчера, позавчера или месяц назад кто–либо просил доложить Сталину. Сейчас в глазах Поскребышева еле скрывалась тревога, и Сталин враз догадался: что–то произошло.

Поскребышев, не в силах подавить внутреннее беспокойство, сообщил, что немецко–фашистская группировка развернула под Харьковом встречное наступление, смяла оборону Южного фронта и выходит во фланг нашей барвенковской группировки. Войска Тимошенко находятся под угрозой окружения.

— Уберите все это, — махнул рукой вошедшей старушке Сталин и обратился к Поскребышеву: — Свяжите меня с Тимошенко, что там у него… Ко мне на доклад в Кремль вызовите начальника генштаба.

Поскребышев удалился.

Оставшись один, Сталин подошел к карте, сдвинул брови. Он догадывался, что немцы устроили для армий Тимошенко удобную ловушку: сначала отступили, а потом ударили в основание клина, чтобы окружить всю харьковскую группировку. Сталин пожалел, что не принял тогда всерьез данные стратегической разведки, считал наиболее вероятным направлением главного удара противника московское направление. «Выходит, были правы товарищи из генштаба, а не я…» — подумал сейчас Сталин.

Вскоре явился начальник генштаба, высокий и полнеющий генерал Василевский. Он, конечно, догадывался, зачем вызвал его Сталин, и поэтому заговорил сразу о событиях под Харьковом, не скрывая всей серьезности нависшей катастрофы:

— Главком Юго—Западного направления докладывал, что после того, как наши войска перешли в наступление, силы у немцев ослабли, чуть ли не иссякли… Но в нужный момент они предприняли встречный удар. И самое поразительное то, что…

— Где этот доклад главкома? — нервно перебил Сталин, что редко бывало с ним.

Начальник генштаба раскрыл папку.

— Вот донесение на ваше имя, о котьром уже докладывалось вам. Оно отправлено от главкома Юго—Западного направления в 19 часов 30 минут 15 мая.

И, не повышая и не понижая тона, начал читать дословно это донесение:

— Выполняя ваши указания, после тщательной и скрыто проведенной подготовки армии Юго—Западного фронта с утра 12 мая перешли в наступление на харьковском направлении.

Переход наших войск в наступление оказался для противника внезапным. На всем фронте, где было намечено и предпринято наступление, нашим войскам в первый же день наступления удалось прорвать сильно укрепленный рубеж и глубоко вклиниться в расположение противника.

На правом крыле фронта наши войска, наступая на Харьков с востока, разгромили части 79, 294, 297, 71–й пехотных дивизий, нанесли значительные потери 3–й и 23–й танковым дивизиям противника и к исходу 15 мая вышли на фронт Масловка — Пристань — Муром — Пыльная — Веселая — Петровское — Октябрьское — река Бабка.

Общая ширина фронта прорыва обороны противника достигает до 50 километров и глубина нашего проникновения — 18–25 километров.

Левофланговые армии фронта разгромили в общей сложности до трех пехотных дивизий противника и, успешно развивая наступление на Харьков с юга и в направлении Краснограда, к исходу 15 мая вышли на фронт хуторов Коробов, Большая Гомолына, Охочас, Дьяковка, Поповка, Кегичевка, Сахновщина, Юрьевка.

Общая ширина фронта прорыва обороны противника достигает 50 километров и глубина нашего проникновения — 25–50 километров.