Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Лейтенант Фёдор Тихонов увидел прямо перед собой «Юнкерс-87», выруливавший на взлётную полосу. Снаряд башенной «сорокапятки» пробил фюзеляж, разворотив метровую дыру. Самолёт упрямо продолжал бег, пока следующий фугасный снаряд не взорвался под кабиной пилота. Горел двигатель, из разбитой кабины выбирался кормовой стрелок.

— Не дай ему уйти, Федя! — кричал механик Панченко.

Пламя захлестнуло стрелка, он исчез в развороченной кабине, где трещали, разлетаясь в разные стороны, пулемётные патроны в контейнерах.

Этот полевой аэродром не был приспособлен для транспортной авиации, но необходимость заставила командование люфтваффе удлинить взлётную полосу для приёма и отправки в Сталинград трёхмоторных «транспортников» Ю-52. Около десятка громоздких юнкерсов с тридцатиметровыми крыльями стояли за ангарами.

Бой, разгоревшийся на аэродроме, не дал возможности семитонным самолётам взлететь. Их охраняли спаренная 20-миллиметровая зенитка и взвод аэродромной охраны. Кроме того, каждый «транспортник» имел бортовое вооружение: крупнокалиберный пулемёт и два скорострельных машингевера МГ-15.

Особенно важно было уничтожить эти тяжёлые «транспортники», доставлявшие в окружённый Сталинград боеприпасы и продовольствие. Оставшиеся танки и две пулемётные установки на грузовиках «порше» устремились к стоянке юнкерсов.

Комбат Шестаков понимал, что в горячке боя, неся потери, они едва не упустили самую важную цель, стоявшую в стороне. Снаряды трёхдюймовых орудий подожгли два «транспортника», ещё один лежал на брюхе, горел двигатель.

На «тридцатьчетвёрку» капитана Калугина спикировал Ю-87 с противотанковыми пушками в контейнерах. Экипаж капитана наводил орудие на один из транспортных самолётов, когда с высоты ста метров двигатель машины и верхний люк пробили кумулятивные снаряды.

Откинув второй люк, заряжающий пытался вытащить тяжело раненого капитана. Механик-водитель был убит, сквозь дым выбрался стрелок-радист. Вдвоём с заряжающим они вытащили тело ветерана. Калугин открыл глаза, лицо было обожжено, сломаны рёбра. Он что-то прошептал, видимо, прощаясь с ребятами, и умер здесь же, возле своей машины, которая уже горела.

Это была тяжёлая потеря для батальона, но бой продолжался. Юнкере, с его противотанковыми пушками, спикировал ещё раз, но лейтенант, командир зенитного взвода, сумел накрыть его спаренной трассой крупнокалиберных пуль из ДШК.

Самолёт получил повреждения и, выстилая полосу дыма, рывками ушёл прочь с места боя.

Перезарядив пулемёты, установка ударила по «транспортнику». Лейтенант сумел поджечь левый мотор и кабину. Оторвавшись на секунду от прицела, он увидел бежавших к их машине двух солдат из аэродромной охраны.

Оба бросили несколько гранат. Одна угодила в кузов, ещё две рванули под колёсами. «Порше» загорелся. Обоих солдат свалил пулемётной очередью Фёдор Тихонов, но почти весь расчёт зенитной установки погиб. Сумел выбраться лишь шофёр.

Снаряды кончались, и «тридцатьчетвёрки» таранили транспортные юнкерсы корпусами. Десантники посылали автоматные очереди в моторы, но эффект был слабый. Тогда несколько человек, помогая друг другу, взобрались на крылья. Выбив прикладами стекла, бросали в квадратные окна гранаты.

Павел Мельник, командир десантной роты, автоматной очередью разбил лобовое окно кабины, бросил две «лимонки». Но поджечь тяжёлый самолёт удалось лишь когда пробили бензобаки.

Уже горели или были смяты пять-шесть «транспортников», когда Савелий Голиков доложил комбату Шестакову:

— К аэродрому движется группа танков и штурмовых орудий. Надо уходить.

— Рановато, — отозвался капитан и выстрелом из орудия разнёс центральный мотор и кабину юнкерса.

Едва не погиб командир роты Савелий Голиков. Он следил в бинокль за приближавшейся колонной, высунувшись из люка. Крупнокалиберный пулемёт в верхней части фюзеляжа дал очередь. Старшего лейтенанта защитила крышка люка. Мелкие осколки разбили бинокль, впились в лицо и руки.

Комбат оглядел немногие оставшиеся танки и дал команду по рации:

— Отходим по той же дороге.

Федя Тихонов, разворачиваясь, всадил два снаряда в ближний транспортник и выругался с досады.

— Не успели всех гадов прикончить!

— Спасибо скажи, если сами ноги унесём, — немедленно отозвался механик Игнат Панченко. — Нас всего ничего осталось.

Пять «тридцатьчетвёрок», лёгкий танк Т-70 и чудом уцелевшая зенитная установка на грузовике «порше» уходили на скорости, торопясь выбраться из смыкающегося вокруг них кольца.